— Нет?
— Дорогая, если бы бабочки длились вечно, думаешь, были бы разводы, разрывы и разбитые сердца?
— Думаю, ты права, — сказала я.
— И вот тогда-то любовь из чувства становится выбором, — объясняла Фанни. — Помню тот момент в моём браке, когда я боролась с осознанием.
— Правда?
— Яро. Я вытирала мочу своего мужа с унитаза, и думала про себя, — Ладно, бабочки определённо мертвы, так что теперь, мне предстоит сделать выбор, продолжать ли любить этого мужчину.
— Это звучит так…депрессивно, — ответила я.
— Нет, это не так. Уверена, и он пришёл к тому же осознанию однажды, когда заметил, что вот так внезапно я набрала пятнадцать килограмм.
Я хихикнула.
— Люди растут и меняются. И тебе приходится выбирать, расти ли и меняться вместе. Это вовсе не значит, что чувств уже нет. Тебе просто придётся работать над ними немного усерднее.
— Как будто делаешь бабочкам искусственное дыхание? — спросила я.
— Именно. И некоторые вернутся к жизни. Но это не просто, — сказала Фанни.
— Зачем же пускаться во все тяжкие? — спросила я.
Она улыбнулась. — Ну, полагаю, тебе не нужно, если ты этого не хочешь. Некоторые люди зациклены на свиданиях всю жизнь, потому что хотят переживать любовь только как чувство. А как выбор — никогда. Не могу их за это винить, и плохо о них не думаю. Но есть что-то в том, чтобы делиться своим миром с одним определённым человеком, стареть рядом с ним, создавать воспоминания. Думаю, это можно назвать близостью. Ты не можешь испытать этого, если скачешь от одного человека к другому.
Я кивнула.
— А теперь скажи, в кого ты влюблена? — спросила она.
Слова выскользнули просто. — В моего учителя математики.
Брови Фанни взметнулись вверх.
— Не могла выбрать кого попроще? Он явно не сможет отвести тебя на выпускной.
— Ну что тут сказать? Я всё ещё на стадии чувства, — ответила я. — Я это не контролирую.
Она рассмеялась.
— Почему нельзя всё поменять местами? Сначала выбор, а потом чувство? — спросила я.
Фанни покачала головой. — Не спрашивай. Я этого не понимаю.
Я сделала ещё один глоток воды.
— Расскажи мне о своём учителе математики, — попросила Фанни.
Я усмехнулась. Автоматически.
— Вообще-то, вы с ним встречались.
— Правда?
Я кивнула.
— Это тот парень, который починил ваши подтекающие трубы и залатал ту стену.
— О Боже! Он очень симпатичный, Кейденс, — ответила она, её глаза заблестели. Она выглядела так, словно задумала что-то недоброе.
Я вздохнула.
— Знаю, что он симпатичный. Очень симпатичный. И очень умный. И очень мужественный, — я уткнулась лицом в ладони, уперев локти в стол. — И очень недоступный.
