У мистера Коннели красивые губы.
— И почему бы нам не вырвать это из христианского контекста на минутку, — продолжал пастор.
Интересно, каково это-целовать их?
— Верите ли вы в Бога или нет, являетесь ли вы последователем Христа или нет, слова Павла резонируют в каждом из нас. Спросите себя: мне дозволено делать всё, что пожелаю, но как это отразится на моей жизни, моём здоровье, моих отношениях, дружбе, обществе? Ведь христианин вы или нет, эти вещи имеют значение. И если только вы не пошли по пути полнейшего саморазрушения, вы хотите жить здоровой жизнью. Вы хотите иметь здоровые отношения. Вы хотите самого лучшего для своего общества.
О чем я только думаю? Я не могу поцеловать своего учителя математики!
— Именно это и является благотворной жизнью, — объяснял пастор Том.
Но, может быть, я смогу поцеловать его. Лишь разок.
— По-твоему, это хорошая идея, Кейденс? — услышала я вопрос своей сознательности. — В смысле, ты что, совсем не уделяешь внимания уроку последние тридцать минут?
— Какому уроку?
— Уроку о том, что не стоит делать вещи, которые тебе не стоит делать. К примеру, испытывать привязанность к своему учителю математики. Слушай внимательно! — кричала моя сознательность.
Я покачала головой и фыркнула.
— Я всего лишь фантазирую, — заспорила я.
— Вот именно так проблемы и начинаются.
— Плевать, — ответила я.
В конце урока мы спели ещё одну песню. Я не пела песен в начале службы из-за того, что слишком нервничала от близости мистера Коннели. Но я не могла сопротивляться последней песне, и пела вместе с толпой, и забыла на мгновение, что мистер Коннели стоит рядом со мной, пока после церкви он не отметил моё пение.
— У тебя действительно красивый голос, Кейденс, — сделал он мне комплимент.
— Спасибо, — ответила я, не отрывая глаз от пола.
— Если бы здесь был хор, ты была бы просто обязана петь в нём, — продолжил он.
— Никакого хора. Это современная церковь, — ответила я, ухмыляясь.
— Я так и понял. И полагаю, слово «современная» определяет место богослужения, которое никоим образом не напоминает традиционную церковь? — спросил он.
— Верно, подмечено, — с улыбкой ответила я.
— Очень хитро.
Я рассмеялась, — Хитро?
— О да. Из-за тебя она выглядит привлекательно, и кто сможет сопротивляться? — спросил он.
Я инстинктивно пригладила волосы. Я знала, что он имел в виду нашу церковную службу, но то, как он смотрел на меня, говорило о том, что он действительно говорил обо мне. Это был тот же самый взгляд. Тот, что и на 28 шоссе.
