Когда Ольга скрылась за дверями кабинета Женька пристроилась на диване и, покосившись на початую бутылку водки, спросила:
— Что за повод нажраться в понедельник? Все по Людке страдаешь?
— Да, нет, — ответил Вася, пристраиваясь рядом с девушкой. — Просто задолбало все.
— Кончал бы ты бухать, Луганский. Бутылка еще никого до добра не доводила, — она задумчиво покрутила в руке стакан с соком. — И чего тебе в жизни не хватает?
— Ты приехала нотации мне читать? — недовольно буркнул мужчина. — Поверь мне и так есть, кому на мозг накапать.
— Это кому же? — с интересом вытянула шейку Женя. — С женой ты развелся, с мамой видишься раз в полугодие. Колись, кто она?
Луганский невольно рассмеялся, глядя на нетерпеливо ерзающую девушку.
— Все-то тебе расскажи? С чего ты вообще взяла, что это может быть что-то серьезное?
— Ты себя в зеркале видел? — мгновенно сориентировалась эта любопытная мелочь. — Сидишь тут с бутылкой обнимаешься, а глаза как у собаки побитой. Рассказывай.
Луганский тяжело вздохнул и выдал часть секретной информации:
— Воспитательница она в детском садике. В разводе. Воспитывает четверых племянников. По выходным танцует с детишками в школе творчества и печет ватрушки. Что тебе еще рассказать?
Мужчина перевел взгляд на Женьку. Та так и застыла с открытым ртом, поморгала и, чуть отпив сока, выдавила:
— Погоди, челюсть с пола соскребу.
Женька потянулась к коробке шоколадных конфет, заботливо оставленных Ольгой, быстро схомячила две штуки мигом почувствовав себя намного лучше, повернулась к Васе.
— Ну и? — Жень вся обратилась в слух.
— Что?
— У вас любовь? Да?
Вася шумно вздохнул и потянулся к бутылке, которую тут же перехватила Женька, все своим видом показывая, что не отдаст, пока он все не расскажет.
— Любовь только у меня, — нехотя признался мужчина. — А у нее четверо детей и заботливый сосед по подъезду, который ее на работу подвозит. Выгнала она меня сегодня. Понятно?! А теперь будь хорошей девочкой — отдай дяде Васе водку.
— Ага, размечтался, — ехидно оскалилась брюнетка, заводя руку с бутылкой за спину и выпячивая живот как главный аргумент. — А ты, значит, теперь страдаешь и заливаешь свое горе. Знаешь, в чем твоя главная проблема, Луганский?
Вася ответил ей хмурым взглядом.
— Ты слишком себя жалеешь, — любезно продолжила Женя, не переставая шуршать конфетными фантиками. — У меня ощущение, что в нашей стране перевелись мужики, которые могут завоевывать женщин. Только нытики одни остались.
