— Дай посмотрю, — сказала я и, подойдя к мужчине, заставила запрокинуть голову.
Осторожно расстегнула две верхних пуговицы рубашки, рассматривая покрасневшую кожу, которую он уже расчесал, естественно.
— Видимо, слабоваты твои лекарства оказались, — задумчиво пробормотала я и заметила, что Лось, пользуясь тем, что он сидит, а я стою между его коленей, жадно смотрит в декольте домашнего платья.
Вырез хоть и скромный, но разве может он срыть заманчивую ложбинку между двух аппетитных округлостей, если грудь четвертого размера. А этот смертник еще незаметно так придвинулся поближе и почти залез своим наглым носом в эту ложбинку. Ручей на талию положил и смотрит так словно всю неделю «Дошираком» питался.
Признаю, жадный взгляд Луганского завел меня с пол-оборота, но поскольку я была на него все еще зла, то нужно было держать планку.
— Куда это ты там смотришь? — каюсь, не удержалась от строгого тона, не без удовольствия наблюдая, как Лось с явным сожалением отодвинулся.
И взгляд у него снова такой несчастный стал, что захотелось пожалеть, прижать к груди и поцеловать, но, во-первых, дома дети, а, во-вторых, не заслужил он моих поцелуев.
Снова повернулась к кухонному гарнитуру и полезла в самый дальний ящик. Там у меня хранилась большая коробка с лекарствами на все случаи жизни. Порылась и выудила оттуда пузырек с хорошим антигистаминным средством.
Интересно сколько Лось весит? Кинула на страдальца оценивающий взгляд. Явно больше сотки. Прикинула количество капель и достала большую ложку.
— Что это? — с сомнением покосился на полную ложку мужчина.
— Пей-пей. Я тебе гадость не предложу, — строго ответила я и сунула мужчине в рот лекарство.
Лось весь сморщился и послушно проглотив, пожаловался:
— А чего оно такое противное?!
— А ты как хотел: лечиться и чтоб не противно?!
— Так! Теперь надо заесть, — встрепенулся он, мигом перестав изображать несчастного. — Что у тебя вкусненького?
Да-а-а. Завтра пойду покушать большие кастрюли.
Положила мужчине в большую тарелку макароны по-флотски, быстро нарезала свежих овощей, хлеба, оставила на стол, а сама пристроилась на табуретке напротив.
И что вы на это скажете господин Лось? Деликатесы в моем меню отсутствуют.
Луганский ничего не сказал.
Он просто все сожрал подчистую.
Затем сыто вздохнув, поднялся, чтобы избавится от пиджака, закатать рукава и поставить на плиту турку для кофе.
Я наблюдала за всем этим большими глазами и думала, что нет ничего более фантастического, чем глава нашего района, хозяйничающего на моей кухне и спрашивающего:
