К пяти вечера стало понятно, что ни фига я не успеваю. Пришлось привлечь Данила к уборке.
— Почему я?! Нечестно заставлять детей работать, — возмущенно уставилось на меня это великовозрастное дитятко, но узрев мой строгий взгляд, все же поплелось за пылесосом и тряпкой.
Я проводила его ссутуленную, еле плетущуюся фигуру и помчала к шкафу, где у меня в чехле висели платья, оставшиеся с «лучших времен».
У каждой женщины должно быть маленькое черное платье. Да?
У меня их было три. И не потому, что я фанатка всего маленького, просто мне, как и любой блондинке, очень идет черный цвет.
Критически осмотрела все три и, убрав два, оставила на диване свое самое любимое — из тонкого нежного трикотажа с глубоким вырезом лодочкой и короткой облегающей юбкой. Помниться в нем я с Егором ходила по крутым клубным тусовкам.
Быстро смоталась в душ, накрутила волосы, погладила платье, оделась, предварительно выгнав детей из спальни, и оценивающе покрутилась, с трудом балансируя на высоченной шпильке.
И ни чего я не растолстела. Платье впору. Верх относительно скромен. Зато внизу шикарный вид на ноги.
— Ма-а-м, а чего это ты делаешь?
Дверь приоткрылась и из щели показалась лохматая голова Данила.
— Собираюсь.
— А куда?
— По делам.
— В таком виде?! — вытаращил глаза старший сын.
Хмуро посмотрела на него из-под накрашенных ресниц.
— В каком это «таком»?
Данил на секунду завис, не зная, как правильно подобрать слова, почесал затылок и выдал:
— Так словно свидание собралась?
С тихим вздохом закатила глаза. Как от него вообще можно что-то скрыть?
— Я быстро вернусь.
— Значит все же на свидание, — тоном строгого отца заявил Данил.
— Это почти не свидание. Скорее деловая встреча, — протараторила я, шустро двигая к двери. — Все пока-пока. Я быстренько. Смотри за близнецами. Если что звони.
Схватила сумочку и прежде чем захлопнуть дверь, услышала:
— Как же, деловая встреча у нее, — продолжал ревниво бурчать Данил. — Интересно для кого тогда вырядилась так? — и уже близнецам, — колитесь пиявки! Какие там возле нашей мамки мужики ошиваются?!
Иду по лестнице, звонко цокая каблуками, а сама думаю:
«Какая личная жизнь? Они любого мужика сожрут, только он переступит порог нашего дома».
Царь.
Всю неделю, предвкушая встречу со сладкой Зайкой, Луганский трудился не покладая рук. До черных точек перед глазами. Так что еле ноги домой притаскивал.
В холодильник заглянет, а там мышь повесилась.
Даже похудел немного.
Для чего, спрашивается, так насиловать организм?
