– Да. В утробе матери.
Врач непонимающе воззрился на Даниэлу. По глазам она видела, как его усталый после ночной смены мозг пытался зацепиться за какую-нибудь разумную идею в произнесенной фразе.
– Физически она жива, а мозг, увы, погиб в результате кровоизлияния, – пояснила Даниэла. – Мы решили попытаться сохранить ребенка. Сейчас идет двадцать пятая неделя беременности.
– Porcamiseria… – выругался врач.
– Послушайте, но как он оказался в больнице, вы не знаете? – спросила Даниэла.
– Как я понял, прохожий обнаружил его без сознания где-то на окраине города. У него не было ни документов, ни мобильника. Когда приехала скорая, пульс почти не прощупывался, – рассказывал он. – Объясните мне, это попытка самоубийства, или он на нервной почве перепутал лекарства или дозу? Ведь если отравление намеренное…
– Я думаю, на нервной почве что-то перепутал, – прервав его, убежденно произнесла Даниэла, сама не сильно в это веря.
– Однако нам нужен страховой полис, – подозрительно ее разглядывая, сказал медик. – Хотя, полагаю, теперь можно по фамилии узнать…
– Я поговорю с ним. И принесу его документы, они у меня, – заверила Даниэла. – Послушайте, могу я попросить вас об одолжении? – спросила она и, продолжила, получив утвердительный кивок: – В случае возникновения любых вопросов, свяжитесь, пожалуйста, со мной. Я оставлю вам личный номер телефона?
– Давайте, – ответил врач, доставая смартфон.
– Спасибо. А сейчас я загляну к нему и вернусь на работу. Можно?
– Вернуться на работу? Нужно! – весело улыбнулся медик.
Даниэла вошла в палату интенсивной терапии. Джерардо лежал, подсоединенный сразу к нескольким капельницам и приборам. Под носом пробегала кислородная трубка. Веки его были плотно сомкнуты, он казался спящим. Даниэла подошла ближе и коснулась его руки. Он медленно открыл потухшие глаза.
– Ты?! – зажегся его взгляд неподдельным изумлением. Но в следующий миг глаза вновь погасли. – Почему ты не позволишь мне спокойно умереть? – простонал Джерардо жалобно.
– Я тут ни при чем. Это доктор Фьоруччи тебя спас, – невозмутимо ответила Даниэла.
Джерардо тяжело вздохнул, и лицо его исказилось от боли.
– Ты спятил творить такое? – напустилась на него Даниэла.
– Тебя моя жизнь не касается, – хрипло процедил Джерардо сквозь зубы и поморщился.
– Очень даже касается! Вместо того, чтобы полностью посвятить себя заботе о твоей дочери, я должна отныне заботиться о тебе!
– Оставь меня в покое! – прошипел Джерардо гневно. – Какое тебе до меня дело?!
