– Молодец, девочка, я знала, что ты справишься в очень короткие сроки. Не волнуйся, твой любимый изнывает от желания увидеть тебя. Приезжай на Станцию Периметра, и сама убедишься в этом. Конец связи.
– Значит, так ты со мной поступила…, – с грустной улыбкой выдохнула Мария и только пожала плечами: – Знаешь, а я желаю тебе счастья, но, мне кажется, невозможно сполна наслаждаться жизнью, зная, что ты кого-то предал.
– Заходи в автобус. Рэйксейн под сильным наркотиком, но в таксфлае находятся ее люди, и если попытаешься сбежать…
– Не сбегу. Мне надоело сбегать. Скрываться. Убегать от каждого неверного шороха. Эмили, я прошу тебя, ответь на мой последний вопрос, только честно: та история про странного человека-маньяка в долине – тоже ложь, ловушка?
– Нет, не ложь. Я узнала об этом, и хотела тебе помочь, но в последнюю минуту понимание собственной любви не позволило так поступить. Прощай, – похолодевшая рука девушки замерла в воздухе: – Они убьют тебя, эта наша последняя встреча.
– Убьют? Но я же больше не меджампир, – совершенно спокойно рассуждала Кристин, будто речь шла не о ее смерти, а о чем-то невинном, легком, беспечном.
– В тебе все же осталась сверхъестественная сущность, и яд биоробота просто не подействует, а лишний свидетель не нужен. Спасибо…спасибо за все, за каждый миг настоящей дружбы, – словно прибывая в своем собственном отгороженном мире, Кристин ничего не ответила и молча вошла в салон. Скрипнул пол, в нос ударил едкий запах пыли и старой кожи, перемешанный с ароматом сильных наркотических трав, и Мария внезапно поняла, что этот старый автобус – машина ее смерти, и здесь все, от крошечной тени на стене, и до безразличных, будто железных лиц, имеет вкус приближающейся кончины. Девушка опустилась в потертое темно-багровое кресло и неожиданно улыбнулась: она словно едет на свою казнь, как и в далекой, призрачной Англии…
«Я – Кристин-Мария… И это конец, конец моей глупой, никчемной жизни… Несколько лет назад, (а в этом мире, о, Боже, прошли тысячелетия), матушка Джинет вложила в мою ладонь смертельный яд со словами: «Когда ты поймешь, что выхода нет, пей, пей его до дна, и на последних секундах молись, чтобы Христос простил твои грехи». Я ее не послушалась, и превратилась в самую ужасную, грязную грешницу, на моих руках – сотни оттенков крови, душа связана тяжелейшим камнем печали, но самое страшное – я не знаю, кем являюсь: ни средневековая женщина, и ни современная, и ни человек, и ни вампир. Я – вечная путница, искавшая свой крохотный уголок в этом огромном мире, и сегодня мои поиски заканчиваются. Я клялась себе, что никогда не совершу самоубийство, но не знала, что жизнь порой не дает другого варианта»,
