– Веселитесь, – шепнула пришедшая Изгель и ринулась в толпу танцующих, сливаясь со всевозможными оттенками. Мария видела, что здесь каждый ведет себя так, как хочет, позволяет своей настоящей сущности вырваться наружу, условности разрываются, разрешая людям, жившим в вечном страхе, погрузиться в среду душевной безмятежности, хотя все это было лишь обворожительной, красивой, привлекательной маской, за которой скрывалась суровая и жестокая реальность, погрязшая в криках, смертях, слезах и крови.
Молодая женщина так и стояла, надеясь найти взглядом Мундибруна, но, увы, безрезультатно. Возможно, великий профессор не соизволил выйти к своим поданным, и этот сумасшедший бал все и называют милым приемом.
– Кристин, – над ухом раздался тихий шепот, а шею обожгло горячее дыхание. Девушка резко обернулась, подавив крик удивления. Почти вплотную, к ней стоял Эйнджел и его аккуратный, ухоженный вид приятно скользнул перед глазами. Белокурые волосы, зачесанные назад, обнажали высокий лоб и такие же скулы, пленительные глаза уже не имели черного беспроглядного оттенка, губы расплылись в приветливой улыбке. Последний раз молодая женщина видела перед собой будто совершенно другого человека, алчного, жестокого, высокомерного, слепо подчиняющегося бессердечному тирану. При воспоминаниях о Патси сердце англичанки сжалось в комок, а рана в груди вновь защемила с новой силой. Кристин лихорадочно втянула воздух, понимая, что прошлое не должно помешать будущему. Какая разница, что здесь Шон, все веселятся, смеются, если за следующим поворотом судьбы – смерть? Мария знала, что еще не поздно отступить, но даже мысль об этом причиняла боль в тысячу раз сильнее той, что появлялась при осознании самоубийства.
Мария натянуто, лживо улыбнулась и собралась уходить, но Эйнджел ловко схватил ее за запястье и притянул к себе: – Что ты задумала? – от требовательного голоса Иного молодая женщина вздрогнула и незаметно сжалась, на секунду почувствовав себя вновь слабой, беззащитной девушкой, но здравый разум взял вверх. Несмотря на протесты Кристин, Шон опустил ладони на ее талию и резко развернул к себе, словно в такт танца. Его длинные проворные пальцы скользнули по кудрям, потом игриво обвили ореол влажных губ. Гневно отдернув руку парня, англичанка все же вырвалась и немое удивление застыло в ее широко-распахнутых глазах.
– Как ты узнал меня?
– Лекарства Мардж, безусловно, имеют немаленькую силу, и могут ввести в заблуждение любого, но не меня. Я – Иной, а значит, вижу этот мир немного в других красках. А теперь ответь на мой вопрос, – молодой человек почти вплотную подошел к Марии и едкий, бренный запах его духов ласково коснулся лица девушки. Сердце будто завязалось в крепкий комок и заколотило с невероятной силой, глухо отдаваясь в висках. Кристин внезапно поняла, что не готова умирать, она хотела жить, дышать, любить, наслаждаться каждым днем, хотела обрести настоящее женское счастье, но все эти мечты разноцветными осколками проносились мимо, и каждый острым концом впивался в душу: – Я не позволю тебе совершить этот глупый, безрассудный поступок, – медленно произнес Эйнджел, вкладывая в каждое слово безмерный водоворот гнева: – Мы отыщем другой способ.
