которым заполучил от предков усиленную дозу меланина. Прекрасным
образцом такого негодяя является дон Педро Зурита в исполнении
Михаила Козакова в бессмертном "Человеке-амфибии". В смысле
реальной опасности он, как кажется, должен быть совершенно безобиден
в связи с мгновенной идентифицируемостью. У Гарика все это было -
сын же оперного певца - и черная бородка, и подозрительное выражение
лица. Да еще по каким-то медицинским, не очень понятным для меня, причинам ногти он коротко не стриг, отпуская их почти на сантиметр.
Таким образом, в своей внешности Игорек счастливо соединял
21
Сергей Эйгенсон (Марко Поло) упомянутого латиноса Зуриту с гринго Фредди Крюгером. Естественно, что на средний медперсонал это производило неизгладимое впечатление.
Единственное, что несколько не гармонировало с этой демонической
внешностью - это простодушное и открытое выражение лица. И то, только до момента, когда он умозаключал, что нарушаются его - или еще
чьи-то - гражданские права. Тут Игорь становился грозен и вел борьбу, как Че Гевара - до последнего патрона. Я иногда думал, что его очень
спасает невеликий интерес к политике. Разумеется, мнение о Степаниде
Власьевне у него было совершенно определенное - но ведь то же, что и у
всех. А специально с режимом он не боролся - иначе быть бы ему одним
из тех диссидентов, жертв синдрома Снежневского, о которых даже
Андрей Дмитриевич Сахаров вынужден был признать, что кое-что
имелось на самом деле.
Все-таки, Игорек не только язвы свои лечил. Еще и работал, ездил в
командировки, иногда довольно экзотические. Например, испытывая
новую присадку их лаборатории к маслу для судовых дизелей, проплавал
два месяца в Баренцевом море и Северной Атлантике на крейсере.
Больше всего из романтического маршрута запомнилась ему история, которую он регулярно рассказывал за рюмкой. Будто бы отловили
морячки от нечего делать осьминога, а боцман и вспомни, что Игорек
что-то об этом звере интересное рассказывал. Наверное, тот книжку
Акимушкина "Приматы моря" перед плаванием читал. Там, в этой
книжке, в десяти главах рассказывается об осьминогах и прочих
кальмарах, какие они смышленые и детолюбивые, а в одиннадцатой
приводятся рецепты их приготовления.
Боцман и обратился к ученому пассажиру по этому вопросу. Тот коротко
