— Э, нет госпожа, — встал в позу кучер. — Я своих лошадок не отдам, не верховые они, да к тому ж седел нет у меня.
— Жук ты хитрый, — бросила Глория. — Жаль, что не в Ривинеле мы заспорили, а то дала бы тебе по старой хитрой морде.
— Не гневайся, госпожа, семью мою только они и кормят, что мне без них пропадать? Давай, схожу до села. К вечеру с колесом ворочусь.
— А лошадей с собой прихватишь? — Выдала Глория с подозрением.
— А как же.
— Ну уж нет, — скривилась сыщик. — Одну бери, другую, как гарантию оставим. А то мало ли.
На том и порешали.
Кучер лошадку распряг одну, и, прихватив за уздцы, поковылял обратно по проселочной дорожке. А мы остались у кареты поломанной.
Присели на травку, Глория достала кусок хлеба, фляжку с водой предложила. Я бы и поела, да, кажется, что запах с кошачьего кладбища доносится и сюда.
И тут вдруг меня осенило.
— Я поняла! — Чуть ли не подпрыгнула. — Все жертвы ведь были пожилого возраста?
— Ну да, — пожала плечами Глория.
— «Кошки уходят в лес» — это послание жертвам, — выдала я.
— Ничего нового, — брякнула сыщик с набитым ртом. — Но ты продолжай.
— Так вот. Почему же кошки уходят в лес? Не знаешь? А я отвечу. Старая кошка, которая чувствует, что умирает, уходит в лес, чтобы это сделать. Вот и убийца говорит о том, что кошки, в смысле те жертвы должны были уйти давным — давно в лес. Ой, то есть умереть. Понимаешь?
— Неа.
— Все жертвы не просто старые. А очень старые. Взять, к примеру, графиню Авигею, у которой я нашла следы котенка. Экономка упоминала ее родню. И это были внуки, не дети. А все почему? Их нет, графиня всех пережила. Понимаешь теперь?
— Допустим, — согласилась Глория, отхлебнув из фляги. — Хочешь сказать, что убийца убивает всех тех, кто должен был и так скончаться. Хорошо, как он узнал, что они должны были умереть?
— Вопрос не в этом, Глория, — произнесла я, торжествуя. — Вопрос в том, что их связывает. Вернее не что. А как они связали себя. Как сумели протянуть так долго. И почему расплачиваются за это теперь? И знаешь какой из этого вывод можно сделать?
— Ну, не томи.
— Они сделали что — то плохое убийце, а теперь он им мстит. Значит, он очень стар.
— Или за старого мстит его ребенок, — пожала плечами Глория. — Олеся, ты перевозбудилась. Все что ты сказала — это замкнутый круг. Никаких зацепок.
— А вот я не согласна. И больше скажу, есть третья сторона, что тоже ищет убийцу с целью выведать некий ритуал. Быть может его детали, покрытые мраком. Старая женщина, что хочет продлить свою жизнь тем же способом, что жертвы, которых теперь наказывают. Отсюда можно сделать предположение, что убийца все же тот самый человек, что лично знал жертв и загадочный ритуал. По идее он тоже должен был им воспользоваться, чтобы протянуть так долго. Раз он очень секретный, вряд ли бы такие знания передавались бы кому — либо еще.
