А потом шишка на шее у матери прорвалась, потек гной, и мама снова смогла говорить.
— Лутиили, зачем ты продляешь мои дни? — спросила она. — Зачем не оставляешь в степи?
— Я не могу бросить тебя, мама, — ответила молодая женщина. — Мне кажется, это неправильно — оставлять тех, кто дорог, глупым хищным ящерам.
— Но я не могу больше жить, — сказала мать. — Не могу и не хочу, потому что от меня нет никакой пользы.
После этого мать достала из своей одежды величайшую драгоценность — острый стальной нож из тех, что умели делать только в «мире до». Она дала его дочери и сказала:
— Убей меня так, чтобы мне было не очень больно.
Лутиили взяла нож и воткнула его в страшную шишку на шее матери. Потом нажала еще сильнее, так, что нож прошел вокруг всей шеи. Кровь залила шкуры, но это было уже не важно…
С тех пор в их племени не оставляли живых стариков на съедение глупым ящерам. А когда У-Глук-Ха решила идти в Сердце Пустыни, она отдала стальной нож старшей дочери.
— Я поняла, мама, — склонила голову Эт-Хая. — Скорее сталь станет песком, чем мы забудем об уважении к тем, кто дал нам жизнь.
У-Глук-Ха сидела на длинной подушке и немного сожалела, что у нее нет с собой стального ножа. Нет, она сделала все правильно. Память — это хорошо, но память, заключенная в драгоценную вещь, — еще лучше. Клятвам, данным на стали и огне, не изменяют. Но все же жаль, что здесь, в странном месте, у нее нет никакого оружия. Пусть она и старая женщина, но еще способна постаять за себя.
Но время шло, а ничего страшного не случалось. У-Глук-Ха поняла, что хочет есть, и развязала свой мешок. И тогда в комнате появился Он. Старая женщина не поняла откуда Он взялся. Он походил на мужчин, которые были «до», но отличался от них маленьким ростом. Да, Он был как десятилетний мальчик, но без детской неуклюжести.
Он с любопытством посмотрел на У-Глук-Ха и сказал:
— Здравствуй, мудрая женщина.
У-Глук-Ха удивилась, но не подала виду. А еще она подумала, что неприлично есть в чужом доме и не делиться с хозяевами. Поэтому она предложила карлику кусок вяленой кабаньей лопатки.
— Спасибо, но мне не нужна еда, — покачал головой Он. — Я — не живой, я — голем, созданный много лет назад одним великим человеком.
Старая женщина удивилась еще больше, потому что слово «голем» было из тех, забытых в «мире до».
— А где твой хозяин? — спросила она.
— Не знаю, — пожал плечами голем. — После того, как началась война, я его не встречал. Он ушел, а я все жду… Ждал… Потом начал искать, но моего Учителя нет нигде. В степи живут дикари, которые ничего не помнят ни о магах, ни о моем Учителе.
