— Жребий? — Спросил у мужчин вождь Ыгок.
Мужчины склонили головы.
Но старая У-Глук-Ха имела право говорить после вождя потому, что была его матерью.
— Пойду я. — Сказала она.
— Ты? — Удивился Ыгок. — Но…
— Ты хочешь сказать, что я — бесполезная старуха, и Сердце Плеши не примет жертву?
— Нет. Но…
— Ты прав. Я скоро стану бесполезной. Но сегодня я могу принести пользу. Кто-то из твоих воинов останется жив. — Сказала У-Глук-Ха.
Тогда женщины положили в большой мешок много вкусной еды и мех с водой. А мужчины сели в круг и запели хвалебную песню. У-Глук-Ха провожали так, словно она уже умерла. Потому что, если хвалебной песней удается обмануть Смерть, почему бы ни обмануть и Злое Сердце Плеши?
У-Глук-Ха взяла мешок с едой и шагнула в расщелину. Свет за ее спиной померк, но ничего страшного не произошло. Вокруг только теплый камень и гулкая пустота. Теперь вот еще какой-то мех на площадке. И на возвышении в углу… Старуха внимательно осмотрелась вокруг. Здесь достаточно светло потому, что в камне прорублено отверстие — вроде тех отдушин, что делают на стенах шатров. Пол ровный и мягкий. Вдоль стен — несколько возвышений…
У-Глук подошла к одному из них. Похоже на огромную, в рост человека, длинную подушку. Наверное, на ней нужно сидеть… Старуха села и поняла, что ей хорошо и удобно. Так удобно, как давно не было. С тех пор, когда они жили с мамой под землей. И еще так удобно было сидеть на коленях у Мыртуга…
От старшего мужа Лутиили родила десять детей. И еще семерых — от младшего, Ызтыра. Ызтыр был из тех бродичей, которые приняли их с Мыртугом к себе.
Когда пришли бродичи, почти все старшие женщины уже умерли.
А мама умерла уже после. Сначала Мыртуг убил вождя бродичей. То был злой старик, похожий на мужчин, что жили в поместье. У него не было ни когтей на пальцах, ни клыков во рту. Но он был самым злым из кочевников. Он умел заставить людей сделать так, как он хочет. И когда Мыртуг убил его, кочевники назвали вождем мужа Лутиили. Да, тогда ее еще звали Лутиили.
И когда мама умирала…
У-Глук-Ха помнит…
Мама долго болела. На шее у нее выросла шишка, большая, как голова трехлетнего ребенка. Мама не могла ни ходить, ни говорить и все время лежала на шкурах. В тот год еды было вдоволь, но соплеменники уже начали сердито смотреть на Лутиили, которая по ложечке вливала мясной отвар в рот бесполезной старухе. Своих калек бродичи просто оставляли в степи. Но Лутиили никак не могла решиться. Каждый раз, когда племя переходило на новое место, она просила Мыртуга посадить мать на самого спокойного кабана, привязывала старуху и везла до следующей стоянки.
