Сибирские байки | страница 7



Боюсь, что из степи я вообще не вернусь…

* * *

Профессор Алексей Максимович Поляков, один из самых именитых участников семинара, посвященного юбилею гумилевской «Великой Степи», известный Санкт-Петербургский археолог, замолчал. Плеснул себе в стакан водки, разбавил тоником — от долгого рассказа у него пересохло в горле. Потом подошел к окну и замер, глядя вдаль.

Новая столица Казахстана Астана была видна из окон гостиницы как на ладони. В центре уже зажигались огни реклам, а на горизонте из багровых туч поднималась полная луна, еще бледная на фоне зеленого, как знамя ислама, осеннего неба.

— Если выйти сейчас, то можно попасть на автобус, идущий в Петропавловск. Выйти в степи. — Сказал молодой казахский бизнесмен Мурат Айсыров, который терпеливо слушал профессора, пока тот вспоминал события двадцатилетней давности.

В номере Полякова Мурат оказался совершенно случайно. Они столкнулись в лифте, и слегка подвыпивший профессор предложил соседу по гостинице 'посидеть' у него. Мурат так и не понял, почему он согласился зайти в гости, но сейчас его этот вопрос уже не волновал.

— Зачем в степь? — Пожал плечами профессор. — Лучше мы будем сейчас пить водку. У вас в Казахстане хорошая водка… Хотя, если бы мне сегодня не удалось найти собеседника, я бы, наверное, решился.

Мурат тоже подошел к окну и стол всматриваться в далекую линию горизонта.

Багровый закат отразился в его глазах, и они блеснули, словно угли.

И пришел циклон

Снега мало. Ветер сдувает его в низины.

Валы на пашне голы, краснеют мерзлым суглинком.

От этого земля полосата, словно тельняшка.

Но обработанные поля — лишь рядом с деревней, дальше — только степь: буро-желтые от сухой травы увалы и белые распадки.

Ветер взвивает крошечные смерчи ледяной пыли. Поземка скользит призрачными змеями, переметая дорогу. Небо бледное, блеклое, это не облака, а прозрачная дымка — предвестник бурана.

В двадцати километрах от Ивантеевки машина заглохла. Я заставил себя вылезти из теплого салона.

Ветер полоснул по лицу — словно наждаком.

Я с досадой пнул колесо:

— Козел!

— Она спрашивает, с кем ты разговариваешь, — подал голос Джеймс.

Я не заметил, как он выпрыгнул на дорогу.

— С машиной, — ответил я.

Сказанное мне самому показалось идиотизмом.

Джеймс ослепительно улыбнулся и с видом богатого покупателя окинул взглядом унылый пейзаж.

— Мы уже приехали? — радостно спросил он.

— Нет.

В машине завозились, она закачалась, хлопнула дверца, и появилась Лили — собственной персоной. Не знаю, чьей еще персоной можно являться, но про нее нельзя иначе. Она всегда является, как королева перед придворными. Персона.