— А что потом?
— Да ничего. Каждую ночь я потом в степь ходил, искал дикую охоту, и на следующую осень тоже, только ни разу больше не встретил… Потом меня на лесоразработки забрали, потом — в армию, потом — в городе жил. В шестидесятом в деревню вернулся — не могу без степи. С тех пор живу вот.
И так безнадежно произнес это Бирюк, что мне стало не по себе. Неужели сказка, поразившая детскую фантазию, может настолько испортить человеку жизнь?
Мы выпили еще по стопарику, потом — еще и еще. Бирюк, обычно не хмелевший, вдруг раскис, так что мне пришлось уложить его на кровать, а самому «на автопилоте» брести до «заежки».
Снова встретились мы лишь через неделю с лишним. Все дни перед этим я был занят по горло: начинался октябрь, мы сворачивали работы, подчищая последние «хвосты». Несмотря на довольно ранний час, Бирюк был заметно навеселе:
— Ты это, не ходи ко мне сегодня, — вместо приветствия выпалил он.
— Что так, — удивился я.
— Напьюсь я сегодня. Лихо мне. Не напьюсь — опять в степь пойду, Дикую Девку ловить…
Эта встреча как-то странно повлияла на меня, так что ночью я долго не мог уснуть. Полная луна нагло заглядывала в голое окно «заежки» — за лето мы не удосужились смастерить что-нибудь вроде шторок. Я накинул штормовку и вышел покурить. Тот, кто ни разу не был в степи на излете осени, когда ночью воздух звенит от первого мороза, а звезды кажутся волшебными яблоками, готовыми сорваться в протянутую руку, тот никогда не поймет навалившегося на меня ощущения бесконечности мира. Спать не хотелось совершенно, и я, словно сомнамбула, побрел к озеру. Полночь уже миновала, луна забралась в зенит, а я все сидел на берегу, смотрел на черную воду, и мысли скакали то к предстоящей защите диссертации, то к тем племенам, чьи могильники мы раскапывали, то к легендам этого древнего края… Постепенно я словно растекся по степи, слился с ней. Сухие умершие травы покрывали мою кожу, по груди мчались табуны коней…
Тут мое внимание привлек какой-то шорох за спиной. Я оглянулся — и встретился взглядом со зверем. Огромный, много больше тех, которых я видел в зоопарке, седой волк сидел на пригорке и пристально глядел на меня. Во взгляде зверя не было ничего, кроме ленивого любопытства. Самое странное, что в тот момент я не испугался.
— Ты откуда? — Глупо спросил я.
Волк, естественно, ничего не ответил, лишь медленно поднялся, прислушиваясь к чему-то. Через секунду и я услышал конский топот. Вдоль берега проскакал всадник, а за ним — свора волков. Волк напружинился, прыгнул, легко догнал стаю, присоединился к ней. Тут со мной что-то случилось, и мне мучительно захотелось мчаться за этим всадником по хрустящей от мороза траве. Я сделал шаг, другой, побежал, потом ноги у меня подкосились, я упал на землю, больно ударившись грудью…
