А снежные вихри уплотнились, затрепетали рваными полотнищами, забились в корчах — и вот уже это не снег, а какие-то жуткие твари мчатся по небу.
Скалились раззявленные пасти. Вздымались копыта и когтистые лапы. Извивались щупальца. Кто-то огромный хлопал крыльями, и ветер, который поднимали крылья, расшвыривал мчащихся по земле монстров. Там были существа без кожи, с набухшими черной кровью обнаженными жилами. Там были сухо белеющие скелеты, стремительные, как молнии. За ними ползли шипастые дирижабли и многоголовые змеи.
Потом стало ясно, что это — схватка. Твари рвали друг друга, рассыпаясь снежной пылью и вновь возрождаясь из земли и ветра.
Стоять посреди этого безумия на карачках слишком обидно.
После нескольких неудачных попыток мне удалось подняться на ноги.
Я встал и сказал в спину Лили все, что о ней думаю.
Высказал на русском трехэтажном, и пофигу, что черномазая меня не понимает.
Женщина даже не обернулась, зато в небе опять загрохотало. Казалось, в вышине кто-то хохочет надо мной.
Тогда я задрал голову вверх и проорал то, что просилось на язык.
Ветер взвыл с новой силой.
То, что теперь пикировало на равнину, больше всего напоминало не раз упомянутого мной «хреноглазого блядозавра». Если он может существовать, то должен выглядеть именно так.
«Где у этой дуры кнопка „Гейм овер?“» — прошептал я, окончательно охрипнув.
Лили неподвижностью по-прежнему походила на каменную бабу.
Врезать бы ей по затылку, чтобы заткнулась…
И все же я не решился вмешаться в происходящее. Слишком уж едиными казались небесные монстры, камень курганов и почти неразличимая в снежной круговерти женская фигура цвета темной крови.
Я плюнул и кубарем скатился с холма.
Бешеная тетка знает, что делает, а вот Джеймс… мужик, кажется, не на шутку перепугался. Только бы не ломанулся в панике к машине. Заблудится — ищи его потом по степи!
К счастью, у англичанина хватило ума оставаться на обочине. Он сидел на земле и дрожал.
Я примостился рядом и спросил, перекрикивая шум ветра:
— Что Лили говорила о своих целях?
Я тщательно подбирал слова, чтобы интеллигентный англичанин понял.
Те выражения, которые вертелись на языке, вряд ли изучают в университетах.
— Она говорила… она говорила… будет вход… проход… задний… но, дальний проход… проход в другие миры. Надо наблюдать… контроль… контроль дороги…
— И надолго это? Не знаешь?
Джеймс, к моему удивлению, понял:
— Одна ночь. Она спешила. Это сегодня.
Я лишь хмыкнул в ответ. Естественно: все когда-нибудь кончается.
