И я ушёл, не рискнув обернуться. Потому что, пусть мы и понимали, что таков порядок в наших семьях, от боли и горечи это не спасает. И, пожалуй, впервые в жизни я страшился посмотреть в глаза женщине, которую любил. Потому что знал, что там плещется такая бездна отчаяния и скорби, что можно утонуть.
Специальность и хорошие связи помогли отыскать Станиславу Грабар достаточно быстро. Нет преград для всемирной паутины интернета, раскинувшейся по всей планете. Она жила во Львове, училась во Львовском университете экономики и туризма.
Я прекрасно понимал, что не могу так просто приехать и сказать: «Здравствуй, Стася. Ты моя пара. Сегодня мы уезжаем в Ловран». И причиной была даже не сама ситуация, со стороны выглядевшая как полный идиотизм, а то, что дар моей девочки спал. Не пробудившийся медиум не сумеет принять свою пару. Да и можно только навредить в таком случае.
Изначально, когда я это узнал, бешенству не было предела. Но в тот же час пойти на сближение раньше времени означало свести Стасю с ума. Причём собственноручно. Этого я точно допустить не мог.
Эх, если бы я знал механизм пробуждения дара. Всё было бы намного проще. Но, к сожалению, пока ещё ни один из родов не сумел добиться успеха в этом деле. Хотя, видит небо, многие пожертвовали бы всем, что у них есть, лишь бы обретение пары стало быстрее и правильнее.
– Не бесись, дечко, – сказала тогда Дубравка, наблюдая за разломанным столом, на который приземлился мой кулак. – Такое тоже бывает. Подождёшь, ничего с тобой не будет. Заодно выучишь её язык, поживёшь в её мире. Приобретёшь полезные навыки.
На кухне снова пахло лавандой и мёдом, на плите в маленьком котелке что-то варилось. Дубравка уже докурила ванильную сигару и собиралась ужинать.
– А если придётся ждать всю жизнь? – с тоскливой яростью спросил я. – Неужто эту пытку невозможно как-то остановить? Быть рядом, смотреть, разговаривать, но при этом не иметь права коснуться и…
– Не придётся, – сказала она чуть резче, чем я ожидал. – На то каждому испытание и даётся, чтобы поняли: пары нельзя менять как перчатки. Одна – и на всю жизнь.
– Мне больше никто и не нужен, – буркнул я, закусив губу и пытаясь успокоиться.
– Езжай на Украину, Горан, – уже спокойнее произнесла она. – На месте разберёшься. Раз судьба тебя направила туда, значит, есть причины. И дело не только в Стасе.
Я молчал, где-то внутри понимая, что она права. Для чего-то это время нужно. Знать бы только для чего…
