Легко вообразить пагубныя послѣдствія такихъ привычекъ даже въ обыденной жизни, но когда затронуты интересы религіи, никакая мораль не можетъ быть достаточно авторитетной; чтобы сдержать порывы изступленнаго ревнителя [религіи]: святость цѣли освящаетъ и всякое средство, которымъ можно воспользоваться для ея достиженія, Уже одного постояннаго посвященія вниманія такому важному интересу, какимъ является вѣчное спасеніе, достаточно, чтобы погасить доброжелательные аффекты и породить узкій, ограниченный эгоизмъ. А когда такое настроеніе поощряется, оно легко парализуетъ дѣйствіе всѣхъ обычныхъ предписаній милосердія и благожелательности.
Такимъ образомъ, мотивы обычнаго суевѣрія не оказываютъ большого вліянія на поведеніе людей вообще, а въ тѣхъ случаяхъ, когда они преобладаютъ, дѣйствія ихъ не благопріятны для нравственности.
Есть-ли въ политикѣ болѣе достовѣрное и непогрѣшимое правило, чѣмъ то, что и число и авторитетъ священнослужителей должны быть ограничены очень узкими предѣлами и что гражданскія власти никогда не должны передавать свои fasces и axes въ столь опасныя руки? Но еслибы духъ народной религіи былъ такъ спасителенъ для общества, противоположное правило должно-бы получить преобладаніе. Большее число священниковъ, большая ихъ авторитетность, большее богатство — всегда будутъ способствовать усиленію религіознаго духа, а такъ какъ руководство этимъ духомъ принадлежитъ священникамъ, то почему-бы мы не могли ожидать большей святости жизни, большей благожелательности и умѣренности отъ лицъ, которыя посвятили себя исключительно религіи, постоянно внушаютъ ее другимъ и который сами должны-бы проникнуться ею въ большей степени? Такъ почему-же происходитъ въ дѣйствительности слѣдующее: крайнее, что можетъ предложить мудрый правитель по отношенію къ народнымъ религіямъ, — это вести съ ними по возможности осторожную игру и предупреждать ихъ пагубное вліяніе на общество. Всякій способъ, который онъ пробуетъ для достиженія столь скромной цѣли, связанъ съ неудобствами: если онъ разрѣшитъ своимъ подданнымъ лишь одну религію, онъ долженъ будетъ пожертвовать, ради недостовѣрныхъ видовъ на спокойствіе, всякими соображеніями объ общественной свободѣ, о наукѣ, разумѣ, промышленности и даже о своей собственной независимости. Если-же онъ разрѣшитъ нѣсколько сектъ, — что является болѣе мудрымъ правиломъ, — онъ долженъ сохранять по отношенію къ нимъ всѣмъ самое философское равнодушіе и тщательно сдерживать притязанія на господство, проявляемыя преобладающей сектой, иначе онъ можетъ ожидать только безконечныхъ споровъ, ссоръ, партійныхъ раздоровъ, преслѣдованій и общественныхъ волненій.
