Совершенно очевидна связь этих книг Дефо с традицией плутовского романа, испанского и английского; но еще более существенны отличия. Герой первых плутовских романов и повестей появился на свет в результате распада феодальных общественных связей. В его жадном, даже хищном жизнелюбии угадывалась плебейская антифеодальная издевка над вельможами и прелатами, рыцарями и монахами. Герои Дефо уже всецело принадлежат буржуазному обществу. И как бы ни грешили они против собственности и закона, куда бы ни швыряла их судьба, в конечном счете логика сюжета ведет каждого из этих безродных бродяг к своеобразной «реинтеграции», к возвращению в лоно буржуазного общества в качестве его вполне респектабельных граждан. В каждом из этих висельников сидит делец — собственник; и хотя разоблачительная диалектика перевоплощения бальзаковского Вотрена была, конечно, делом будущего, ее зачатки уже заключены в образах, созданных Дефо.
Несколько особняком стоит последний роман Дефо — «Роксана». Если герои предыдущих романов, пройдя множество испытаний, достигали тихой пристани, то здесь Дефо отказался от такого завершения сюжета. История Роксаны трагичнее, причем психологический момент явно преобладает над приключенческим. Сам характер героини задуман сложнее и оригинальнее, чем, например, в романе «Молль Флендерс». Роксана умна, наблюдательна, ее предприимчивость имеет иные, более крупные масштабы. Но многоопытность и тонкий расчет не спасают Роксану — ее обнаруживает собственная, некогда покинутая ею дочь. Страх перед разоблачением ее темного прошлого толкает ее на новое преступление, но не спасает от «ужасающей чреды бедствий» на склоне жизни.
Так, на трагической ноте, завершается творчество Дефо — романиста. Извращение самых священных и естественных человеческих обязанностей всесильным эгоистическим расчетом показано в «Роксане» так смело и бескомпромиссно, что позволяет читателю уловить в этом просветительском романе XVIII в. предвосхищение реализма XIX столетия.
Следующий важный этап становления европейского просветительского романа связан с творчеством С. Ричардсона (1689–1761). Дефо поражал воображение читателей «странными и удивительными» приключениями своих героев. Место действия его романов — весь земной шар. Ричардсон обходится без пиратов и кораблекрушений, без необитаемых островов, без мавританских работорговцев, без людоедов. Как бы поясняя обдуманную интроспективность своих романов, он цитирует в «Клариссе» стихи Ювенала: «Если ты хочешь познать человеческие нравы, тебе довольно и одного дома…». Но в четырех стенах «одного дома» — будь то загородная усадьба мистера Б., Гарлоу — плейс или меблированные комнаты в Лондоне — бушуют такие душевные бури, какие редко встретишь в романах Дефо. Уступая автору «Робинзона Крузо» в широте охвата различных сфер человеческой деятельности, Ричардсон достигает необычайной интенсивности в изображении психологических конфликтов, борения чувств и мыслей. «Драматическое повествование» — так определял он жанр своей «Клариссы».
