— Видели? Где?
— В альбоме Кэндзо. Там было фото, так подписанное. Я… Без имени — просто «Мой Смертельный Враг»… Я тогда подумал, что эти слова странные, поэтому сразу их вспомнил.
Итого и Рёскэ потихоньку переглянулись. Рюдзи выглядел обеспокоенным. Из своего угла Гиндзо внимательно изучал всех троих.
— А где альбом, о котором вы говорите?
— Должно быть, в его кабинете. Мой брат всегда переживал, если трогали его вещи. Я случайно заметил фотографию.
— Госпожа Итиянаги-сан, вы позволите осмотреть кабинет?
— Разумеется. Сабуро-сан, покажи инспектору, куда идти.
— Я тоже пойду, — сказал, вставая, Рюдзин. Гиндзо также встал и последовал за ними.
Кабинет Кэндзо находился слева от входного холла главного дома, то есть в юго-восточном углу здания. Это была просторная комната, отделанная в западном стиле, площадью около двадцати квадратных метров, то есть в двенадцать татами, но её делила на две части тонкая перегородка. Меньшее из помещений использовал под свой кабинет Сабуро, имевший собственную дверь в северном конце комнаты. Значит, Кэндзо располагал площадью в восемь татами, или около тринадцати квадратных метров. Восточную и северную стены от пола до потолка скрывали книжные шкафы, полные иностранных книг. Под окном в южной стене стоял большой стол. Прямо посередине обеих комнат помещалась металлическая угольная печь.
— Сабуро-сан, где этот альбом?
— На этой полке… где-то тут…
Вещи, часто используемые Кэндзо, удобно располагались на книжной полке слева от стола. Там аккуратно выстроились в ряд альбом для фотографий, несколько томов дневника и газетные вырезки. Сабуро протянул руку за альбомом, но инспектор Исокава быстрым движением остановил его.
— Минуточку.
Инспектор остановился, изучая содержимое полки.
Похоже, Кэндзо скрупулёзно вёл дневник. Начав в 1917 году и продолжаясь до 1936, то есть прошлого, года, дневник занимал двадцать тетрадей, разложенных в хронологическом порядке. Более того, все они были выпущены одной и той же токийской компанией и имели одинаковые размер, переплёт и качество бумаги. Они многое говорили о Кэндзо.
Инспектор так близко рассматривал тетради, что практически подпёр лбом полку. Некоторое время он разглядывал их, а потом, нахмурившись, повернулся к остальным.
— Кто-то недавно рылся в этих дневниках. Три тома за 1924, 1925 и 1926 годы не на месте. К тому же, на остальных лёгкий слой пыли, а на этих нет. И есть ещё одна страннейшая вещь.
Инспектор Исокава предельно аккуратно снял три тетради с полки и показал каждую остальным. Гиндзо прищурился, чтобы лучше разглядеть, и был озадачен увиденным. Во всех трёх тетрадях не хватало страниц, явно вырезанных или вырванных. В тетради за 1925 год недоставало примерно половины листов. Переплёт почти выпадал.
