Делать было нечего: «Когда у чумака ломается у него ума прибавляется» - гласила чумацкая мудрость. Связал он поводья, привязал конец к крюку, которым дергали сено из стога, и, перекрестившись, забросил на полсть. Идея перекреститься в этой ситуации имела большой смысл, так как крюк этот был похож на полуметровый, довольно острый багор с задним концом, изогнутым как рукоятка в виде петли, которым можно было, при случае, отбиться от собаки, а то и от лихого человека. Это была опасная затея.
Бросать пришлось несколько раз, пока крюк удачно зацепился. При этом Илья только пару раз попал в дядьку Митяя, да и то плашмя. Митяй все так же сидел, не подавая признаков жизни, не пытаясь поймать импровизированный якорь. По-прежнему он сидел с белым перекошенным лицом, и кровь все еще текла из прокушенного пальца.
С большим трудом Илья подтянул напарника на мелководье, зашел по пояс в воду, дотянулся до него руками и вытянул за полсть на берег. У подростка не хватило сил вытащить его совсем, так, что ноги Митяя остались лежать в воде. Признаков жизни он все еще не подавал, сохраняя прежнюю позу с пальцем во рту.
Между тем от мужика изрядно припахивало. Но парню было не до того, на той стороне стояли лошади Митяя, а товар частью все еще мок в пруду. Как можно скорее он распряг и стреножил своих коней, и пустил их пастись.
Вкруговую, через дамбу он обошел пруд и привел в поводу пару Митяя вместе с телегой, и повторил всю процедуру. Не раз он в полголоса интересовался:
- Дядько, ты как там живой? А вечерять здесь будем?
Но его вопросы оставались без ответа. Стало ясно, что придется ночевать здесь. Илья отправился с топором в жидкий лесок, видневшийся неподалеку, и часа через два притащил вязанку хворосту. Застал он Митяя все в том же положении.
Темнело, когда был готов суп и каша с мясом.
- Дядько, садитесь снедать, - позвал Илья.
И тут Митяя отпустило и прорвало:
- Утопить не смог, так теперь заморозить хочешь, ног я совсем не чую.
- Так вы поможете мне, и мы живо к костру, тут хорошо и ноги согреются, супчик горячий, тепло внутрь пойдет. Я вот тоже по пояс мокрый, покуда вас доставал. Вместе сушиться будем.
Митяй разошелся не на шутку:
- Ты дурак, и тятька твой дурак, потому как дурака воспитал! Какой же дурак в припуск коней поит. Приедем, я всем расскажу, как ты меня едва не утопил…
Крик продолжался долго.
Но когда Михай перешел на членораздельную речь и заявил, что Илья должен постирать его весьма пахучие исподние штаны, Илья наотрез отказался. Рассорились они вдрызг: старший настаивал, что Илья виноват во всем и снова перешел на крик. И так осерчал, что начал кричать, что пожалуется атаману. Илья не спал всю ночь – боялся сбрендившего напарника. Но к утру страсти улеглись, Митяй отстирал подштанники, позавтракал тем, что осталось с вечера, и они тронулись в путь.
