Я решила не указывать ему на все способы, которыми он, вероятно, пугал Брайтон, потому что это была кроличья нора, в которую я не хотела падать. Кроме того, мне нужно было срочно принять душ, потому что я действительно чувствовала себя так, словно купалась в болоте. Я сошла с беговой дорожки, и в тот момент, когда мои ноги коснулись земли, весь мой мир закачался.
— Уххх.
Динь схватил меня за руку, удерживая на ногах. Головокружение исчезло так же быстро, как и появилось.
— Ты что, пьяна? — спросил он.
Я фыркнула, высвобождаясь.
— Хотелось бы. Я еще не завтракала и не обедала. Что глупо с моей стороны.
Динь молча изучал меня.
— Тебе не кажется, что ты перестаралась?
— Перестаралась в чем? Сидеть без дела в непрошеном длительном отпуске?
— Ты не сидишь без дела. Ты тренируешься. Безостановочно.
— Ничего я не перестаралась. — Я пошла прочь, огибая велотренажеры и проходя мимо беговых дорожек для ленивых людей — эллиптических тренажеров.
Динь шел не отставая.
— Не то, чтобы ты нуждалась в напоминании, но тебя держали в плену несколько недель и…
— Ты абсолютно прав. — Я резко повернулась к нему, когда во мне вспыхнул вездесущий гнев. — Я не нуждаюсь в напоминаниях. Я знаю, где была.
— Но знаешь ли ты, куда направляешься? — тихо спросил он.
Я открыла рот, но не знала, как ответить на этот вопрос. Куда я направляюсь? Гнев улетучился, поглощенный замешательством и почти непреодолимым чувством беспомощности.
Боже, я ненавидела это чувство, потому что в последний раз я чувствовала себя так много лет назад, когда фейри убили моего парня Шона. Тогда я была беспомощна. Я была совершенно беспомощна, когда принц нацепил мне на шею ошейник и повел меня на цепи.
Я все еще была беспомощна, запертая в «Отеле Добрых Фейри».
Малыш Диксон высунул свою серую головку из слинга и огляделся сонными кошачьими глазами. Динь наклонился и почесал его за ухом.
— Рен скоро вернется.
Мой желудок ухнул, как будто я была на американских горках, которые вот-вот сиганут вниз с крутого холма. Я не видела его с тех пор, как ушла посреди ночи.
— Я видел, как он уходил с Фэй.
Горячее, удушающее чувство окутало меня, скручиваясь внизу живота и смешиваясь со всеми другими дерьмовыми вещами, через которые я проходила. В горле у меня стоял горький привкус, словно я страдала от несварения желудка.
Я не знала, что он ушел с Фэй. Он что-то говорил мне об этом? Я не могла вспомнить. Впрочем, это не имело значения. Я имею в виду, я не подозреваю что-то или что-то подобное. Рен сказал, что любит меня, что он
