— Это я знаю, он к Зоськиной матери ушел, — ничуть не удивилась Лиля. Она натянула на голову простынь, намериваясь еще поспать.
— Ты меня не поняла, дочка. Его вообще нет. Он умер. Его убили.
Несколько первых минут Лиля осмысливала сказанное, потом из-под простыни послышалось сопенье и частое шмыганье. Лиля оплакивала отца.
«Странно устроен мир, — подумала я. — Сколько горя Василь принес этим женщинам, ведь по большому счету он не любил ни Оксану, ни Лилю — только себя. А они скорбят. Он обижал дочь, придирался к ней по любому поводу. Бил! Я точно знаю. А она по нему слезы льет. Парадокс».
Оксана, как будто прочитав мои мысли, развела руками. Потом подошла к кровати, наклонилась и обняла Лилю:
— Поплачь, дочка. Мы его будем помнить всегда.
Так они сидели, прижавшись друг к другу, довольно долго. Лиля всхлипывала, а Оксана краем простыни вытирала ей слезы.
— Оксана, давай договоримся, — вернулась я к начатому разговору. Она поднялась с кровати и отошла вместе с нами к окну. — Допустим, мы тебе верим, но алиби тебе все равно нужно. Мы не хотим, да и ты, наверное, тоже не хочешь, чтобы тебя арестовали прямо на судне, — перешла я на шепот. — О твоем разводе и дележе имущества в суде могут проболтаться и Рада, и твои трускавецкие знакомые.
— Не знаю, как Роман с Богданом, а Рада точно ляпнет, — согласилась с нашими доводами Оксана. — Хорошо, вчера мы с Лилей до одиннадцати гуляли по палубе, потом я уложила ее спать, а сама пошла к вам.
— Молодец, все верно, — похвалила ее Алина. — Мы так увлеклись, что заигрались до утра. Нас насторожил шум за окном. Сначала кто-то кричал, потом мимо нашего окна побежали люди. Я и Марина пошли узнать, что случилось, а ты вернулась в свою каюту, к дочери. Запомни и не перепутай. После трех тридцати ты пошла в свою каюту, не раньше.
— Не перепутаю.
— О смерти бывшего мужа ты узнала от нас, — продолжала инструктировать ее Алина.
— Да, так все и было. А сейчас можно я схожу к Наташе?
— Еще нет пяти, — напомнила я о времени. — Может, не стоит ее будить?
— Если она спит, конечно, — сказала Алина, коснувшись моего локтя. — Ей и Сергею тоже нужно алиби.
«В принципе, и Наташа могла отомстить за мать, — таков был подтекст Алининых слов. — Причем без особых на то угрызений совести: она-то Василию не родная дочь. А Сергей и вовсе чужой».
— Мы могли играть в карты впятером, — подсказала я.
— Пошли к ним, — Оксана спешно стала одеваться.
Каюта Наташи и Сергея находилась на той же палубе, только по другую сторону борта, в стороне от Оксаниной каюты и от лестницы, ведущей на верхнюю палубу.
