Роман и компания скоро угомонились. Наверное, Рада настроение им все же испортила. Но в целом вечер прошел «на ура». Перед финалом появился факир, который глотал сабли и изрыгал изо рта огонь. Ведущий маскарада предложил всем попрыгать в мешках, и, как ни странно, от желающих отбоя не было — мешков явно не хватало. Затем были клоуны и фокусы. В одиннадцать объявили последний номер концертной программы — дрессированные собаки. Поумилявшись собачкам, люди стали расходиться по каютам.
В половине четвертого нас разбудил истошный вопль:
— «Скорую»! Врача! Помогите кто-нибудь! Здесь труп!
«Здесь труп» прозвучало зловеще, эхом отозвалось от нильских берегов и пулей влетело в мою голову.
«И зачем трупу «Скорая»?» — спросонья подумала я.
— Что?! Где труп? Чей труп? — Я подскочила в кровати. Сон мгновенно улетучился.
— Почему кричишь? — с соседней кровати вяло спросила Алина.
— Кажется, там что-то случилось, — мотнула я головой, чтобы окончательно проснуться. — Убили вроде… Оксана? Рада? Кто? Да вставай же! — Алину пришлось толкнуть в бок, иначе бы она не проснулась.
Наспех накинув халаты, мы выбежали из каюты и примкнули к людям, которые мчалась на зов перепуганной женщины.
К тому времени, когда мы прибыли на место происшествия, вокруг шезлонга, в котором лежал покойник, уже образовалась толпа. Люди тихо перешептывались, охали и вздыхали, пытались заглянуть через плечи впереди стоящих, чтобы рассмотреть, кто там лежит, кого убили.
— Пропустите, расступитесь, — твердила Алина, со свойственной ей энергичностью прорываясь вперед.
Я не отставала от нее ни на шаг. Отстань я хоть ненамного, толпа бы вновь сомкнулась, оставив меня на дальних подступах к покойнику.
Я ловко лавировала между зеваками, не переставая думать: «Неужели Оксана, все же решилась и убила соперницу? А может, Рада убрала раздражающий фактор? Тоже ведь грозилась. Кто? Оксана или Рада?» Я почему-то была на сто процентов уверена, что в шезлонге лежит одна из Васькиных жен.
И ошиблась. На соседних шезлонгах лежали два тела. Женщина — это была не Рада и не Оксана, что несколько утешало, — вскоре стала подавать признаки жизни. Она зашевелилась, открыла глаза, но, посмотрев в сторону, на второй шезлонг, вновь откинулась в беспамятстве. Второе тело было мужским. Это я поняла, как только увидела две огромные ступни, торчащие из-под арабской рубахи. Вздох вырвался из моей груди — эти ноги не могли принадлежать ни моей подруге, ни ее сопернице.
