Что касается замечания В. П. Быкова о том, будто слова святого Апостола Иоанна о различении “духов” относятся только к людям — учителям и не могут относиться в собственном смысле к духам, то такое толкование без всякой нужды только суживает смысл слов Евангелиста: мы видели, что с верою заданный его вопрос ставил и духов в однозначное затруднение...
Но возвращаемся к продолжению рассказа господина Быкова о беседе М. с духами.
“Очевидно, М. с первого раза, несмотря на поставленный им контрольный вопрос, мало доверял полученному ответу на него и сомневался, чтобы около него сейчас находилась Катя, так как вслед за вышеуказанным вопросом поставил новый: «Если ты действительно Катя, то ты дай мне, для подтверждения этого, более яркое доказательство».
Дух Кати отвечал: «Ну, вот и отлично. Кстати, я и пришла для этого. Ведь ты не знаешь, что находится в моих комодах?.. А я тебе скажу вот что: не сегодня-завтра начнутся дожди и холода (дело было в середине осени). У тебя простужены ноги. Так ты сейчас же прерви эту беседу со мной, пойди в мой комод, отодвинь второй от сверху ящик, и налево, внизу, на самом дне найдешь три пары загодя связанных мною тебе шерстяных чулок, серых с синими полосками. И с завтрашнего дня начинай носить их».
Прерывается беседа с планшеткою. М. со всех ног бросается к указанному комоду жены; открывает указанный ящик, находит на своем месте те чулки, о которых только что говорила ему умершая жена, о существовании которых он, действительно, никогда не знал.
И он не только поверил, что с ним говорит именно его жена; а даже пришел в какое- то благоговение, в какой-то невыразимый восторг.
С этого момента для М. сомнения в достоверности беседующей с ним жены не существовало. Сеансы с последней вошли в обычный строй жизни осиротевшего мужа.
Сначала он беседовал со своей умершей женой два раза в неделю. Потом стал беседовать три раза. Потом через день; наконец, каждый день. И эти последние беседы, начиная с семи часов вечера, продолжались до семи, восьми часов утра. Так что он, незаметно для себя, перевел ночь на день, а день на ночь; и жил только лишь ожиданием каждой следующей беседы.
Много в это время было переговорено. Много было вспомянуто. И при этом большая часть бесед отводилась на обсуждение вопросов о религии, о необходимости частого посещения храмов Божиих, о необходимости выполнения всех церковных обрядов. Так что, по выражению самого М., в эту счастливую для него пору, он чувствовал, как религиозно “возрастал”, как он одухотворялся.
