«Что мне делать, — подумала Марианна, — если он сейчас…»
Она сидела за столом напротив Вильгельма. Он встал.
Марианна мгновенно спросила:
— Что вы хотите делать?
— Отнести чашки на кухню.
Пока отсрочка.
Марианне было ясно, что она должна решить, как себя вести, если после возвращения Вильгельма она захочет попробовать на нём своё девичье обаяние.
Время прошло быстро. Казалось, что не прошло и минуты, как Вильгельм вернулся. Этого времени Марианне не хватило, чтобы прийти к какому-либо решению. Его хватило лишь на то, чтобы поменять место и со стула пересесть на мягкую софу. «Надеюсь, он не поймёт это неправильно», — подумала она при этом.
Сначала Вильгельм сообщил, что чашку госпожи Крупинской помыл и поставил в шкаф. Потом он сел, правда, опять на свой стул.
— Вильгельм, — сказала Марианна, — вы можете доставить мне удовольствие?
Он, молча, кивнул и сделал это так торжественно, что это подействовало убедительнее самой торжественной клятвы.
— Тогда, — продолжила Марианна, — вы должны мне кое-что позволить.
— Что именно?
— Что я дам вам чо-нибудь для домашнего хозяйства.
— Для домашнего хозяйства?
— Посуду, столовые приборы и так далее. Этого добра в нашем гостевом доме в изобилии.
— Нет!
— Почему нет?
Лицо Вильгельма стало мрачным.
— Вы не станете этого делать!
— Но, Вильгельм…
— Нет! Не надо лишних слов.
— Вильгельм, — попыталась Марианна ещё раз, — вы же видите…
— Нет, я сказал!
— Почему?
— Мне не надо это объяснять. Вы сами понимаете.
— Мне непонятно! — произнесла Марианна сердитым, приглушённым голосом. — Видимо вы имеете в виду слово «гордость». Во всяком случае, другого смысла я не могу представить.
— И всё же!
— И всё же? — она покачала головой. — Тогда я должна поправиться. Вы не такой воспитанный, как я о вас думала.
— Мне всё равно!
— Как?
— Гордость для мужчины важнее, чем воспитанность.
Марианна заметила, что натолкнулась на сильное сопротивление, и замолчала. Будучи женщиной, она подумала: «Со временем я получу всё сполна. Смешно, если я не добьюсь своего».
Разговор между ними прервался. Последствия ссоры? Конечно, нет. Это как раз именно та пауза, о которой говорилось выше, то есть они молчали, пока доносился шум вокзала, и, несмотря на это, она была замечательной.
Так как отсутствовали признаки, что на Марианну надвигается какая-либо опасность, и ситуация могла бы выйти из-под контроля, её начали мучить сомнения, но сомнения не в отношении Вильгельма, а в отношении собственной персоны.
