Открывая глаза, Грет Стоу мысленно задавался вопросом: кого он сейчас перед собой увидит – ангелов с прозрачно-белоснежными крылышками, или смоляно-черных чертей, со своими неизменными кочергами, чтобы шевелить уголь под огромными казанами, в одном из которых находится он, Стоу. Отдавая себе отчет в том, что прожил он далеко не безгрешную жизнь, Грет мало надеялся на ангелочков, ласкающих его взор, и подсознательно настраивал себя на пламень и черную копоть костров ада. То, что он проживал не на грешной земле, а на небесах, или в преисподней, в этом бедолага практически не сомневался, поскольку состояние его было таким, что он будто бы и отсутствует на этом свете.
Однако, открыв глаза, Грет увидел нечто, что никак не собирался увидеть. Какая-то совершенно незнакомая ему комната, с низкими потолками, с крохотным окошечком, в которое пробивался внутрь скудный пучок света. Да это не комната, так, комнатушка какая-то, можно сказать, даже нора. Как он попал сюда? Где он вообще находится и что с ним происходит сейчас? Он попытался вспомнить, что с ним случилось, но как ни напрягал мысли и воображение, ничего из этого не получилось. Удивительное дело: он был в сознании, чувствовал, что соображает и имеет способность мыслить, но ни под каким предлогом не мог ничего вспомнить. А то, что с ним действительно что-то стряслось, в этом он не сомневался. Произошло что-то страшное, неординарное, из ряда вон выходящее, но что? Грет предпринимал все новые и новые попытки заглянуть в прошлое, но все заканчивалось с тем же результатом. Какой-то необъяснимый провал в памяти, какая-то темная пустота в мыслях и это понемногу начало даже пугать Грета.
Когда ему надоело такое умственное напряжение, он решил оглядеться вокруг, но лишь попытался повернуть шею, неимоверная боль сразу же пронзила его тело и была настолько острой, что он едва не потерял сознание. Если минуту назад Грет радовался, что вопреки всему оказался не в загробном мире, а на этой, пусть десять раз грешной, но такой милой земле, то теперь не на шутку испугался, что сейчас эта незримая, но по-видимому очень тонкая нить, удерживающая его в реальном мире, оборвется и он наверняка окажется в преисподней, где уже стоял одной ногой, Это он чувствовал.
Некоторое время он лежал без движений, с радостью замечающий, что боль понемногу проходит, и хотя она и не исчезла совсем, но была уже вполне терпимой, что позволяло снова окунуться в размышления. Однако все, как и прежде, было безрезультатно, и это начало бесить Грета.
