которой ты писал? Ты выглядишь таким серьезным.
Позволит ли ВМФ мне ждать тебя, если я не являюсь членом твоей семьи? Мой
отец тоже служит во флоте, но я не могу до конца понять, как обстоят дела с теми,
кого не связывают родственные связи. Хотя, думаю, что могла бы спросить об этом у
него и познать все прелести испанской инквизиции и последующей длинной лекции.
Интересно, а можете ли вы двое знать друг друга. Возможно, я наберусь смелости и как-
нибудь спрошу его об этом.
Могу представить, как ты считаешь дни до отъезда. Ты скучаешь по дому? По
всем тем благам и удобствам, которыми я пользуюсь, особо не задумываясь? Думаю, мне
бы больше всего не хватало горячего душа и чистой воды.
Сегодня вечером меня ждёт проверка тестов и домашних заданий. Звучит весело и
волнительно, знаю. Я на самом деле заставила детей писать письма другим солдатам, и
большинству из них это действительно понравилось. Некоторые даже до сих пор
продолжают переписку, и не могу передать, как я горжусь ими.
Увидимся на посадочной полосе.
Береги себя.
Всегда твоя,
Малышка Джерси.
Написав, что прислала мне кое-что особенное, Джерси не соврала. Покопавшись в
посылке, я нашел несколько ее фотографий. На них она была одета по-разному. Или скорее
раздета.
– Твою мать, – пробормотал я. А затем, быстро оглянувшись, убедился, что больше
никто не мог этого видеть.
Полупрозрачная черная комбинация позволяла рассмотреть лишь проблеск кожи
Джерси, обрисовывая ее плавные изгибы, спрятанные под тканью. На другой фотографии
виднелись лишь часть ее спины и плеча, совершенно обнаженные.
Думаю, что с моего подбородка капала слюна, пока я смотрел на эти ее изображения.
Ничего слишком откровенного, но достаточно, чтобы дать понять, я интересовал Джерси
также, как и она меня.
Спрятав фотографии обратно в конверт, я приготовился писать ответное послание.
Собираясь рассказать в деталях обо всем, что планировал с ней сделать. О том, как именно
хотел быть с Джерси.
Но взрыв, сотрясший весь лагерь, разнёс все мои планы в дребезги, когда война
шагнула прямо на порог, так и не дав мне снова написать моей малышке Джерси.
ГЛАВА 8
Джерси
Киллиан уже должен был быть дома. Я каждый день думала о нем. Но после того,
как я послала ему свои последние фотографии, он мне больше так и не написал. При каждой
мысли о Киллиане мое сердце сжималось так сильно, что я едва могла дышать. Я ужасно
боялась, что разрушила все между нами. Что зашла слишком далеко.
