– Тринадцать недель, – ее голос сорвался. – Я не знаю, какой у ребенка был пол, но сердце говорит, что мальчик. Так что я назвала его Майки.
Я изучал зернистую картинку, размышляя, каково Лэйси было пережить все это. Под поверхностными эмоциями она всегда скрывала грусть и печаль. От этих мыслей в груди защемило. Когда я вернул ей фотографию, наши пальцы соприкоснулись. Я никому не рассказывал о наших субботних свиданиях, даже отцу. После еженедельного сеанса и молитвы мы всегда приезжали ко мне домой. Безусловно, как друзья. Но становилось все труднее игнорировать то, как гудела кожа, когда рядом была Лэйси. Или то, как в груди стучало сердце, когда она смеялась. Никакое количество молитв не способно противостоять физическому притяжению, которым реагировало на нее мое тело.
Я перевел взгляд на телевизор, желая разобраться в своих мыслях. Я не был уверен, чем, черт возьми, занимался с этой девушкой, но это точно неправильно. Помимо того, что я не повиновался воле божьей и всему, за что сам боролся, тут присутствовал еще один пункт. Лэйси была несовершеннолетней, а я – преступником с судимостью. Это рецепт катастрофы. И все же я не мог противиться желанию проводить с ней время. Я впервые ощутил с кем-то такую связь с тех пор, как вышел из тюрьмы. У меня была в чем-то схожая связь с Томом. Он мне стал отцом, в некотором смысле. Мы были неразлучны до тех пор, пока Господь не призвал его к себе. Лишь теперь боль одиночества стала уменьшаться, ведь появился человек, который желал проводить со мной время столь же сильно, как я с ней.
На мой телефон пришло сообщение, и я нетерпеливо взял его в руки. Мне нравилось узнавать, что делало Лэйси счастливой.
Лэйси: Это делает меня счастливой.
Я хмуро посмотрел на нее. Она откинулась на подлокотник дивана, а ее ноги лежали на мне. Поскольку сегодня было жарко, Лэйси не стала накрываться одеялом. Светло-зеленое летнее платье сидело на ее фигуре просто идеально. Подол был довольно коротким, и так высоко задрался на ее бедрах, что я увидел белые трусики. Член мгновенно затвердел. Стиснув зубы, я попытался отвести взгляд, но не смог.
Я на мгновение прикрыл глаза и помолился.
«Ты сильнее этого, Истон».
Да, сильнее. Однако только я открыл глаза, как они снова жадно устремились к Лэйси.
Ее ресницы были покрашены темной тушью и невинно хлопали по щекам. Сиявший розовый блеск, казалось, делал губы еще более пухлыми и уязвимыми, чем обычно. Ее волосы – Боже, ох уж эти волосы – были распущены и ниспадали мягкими шелковистыми волнами. Не успев задуматься о своих действиях, я протянул руку и коснулся золотистой пряди, лежавшей прямо поверх груди Лэйси.
