Когда же Финда раскудахталась, увидев багровый синяк на плече пасынка, Хёгни бросил небрежно:
— Не делай волны, ты мне не мать, и это не твоя печаль, а сюсюкать будешь своё отродье.
Финда обиделась и нажаловалась Альвару. Тот лишь пожал плечами:
— Не дело грубить женщине, Хёгни, но и ты, Финда, виновата. Впредь будешь думать головой.
Хёгни хотел сказать, что где уж этой прислужнице носить в голове мозги, у неё голова — холм жухлой травы, но пожалел кённинга на мачеху. Да и волосы у Финды были хорошие, густые и пушистые, подобные налитой ячменной ниве, а вовсе не сухой траве. Впрочем, где уж было Хёгни ценить женскую красоту. Этому его не учили.
Так или иначе, а к четырнадцати годам сын Альвара знал едва не наизусть «Круг Земной» Рёммара Странника, «Историю Алмара» Аэльреда Великого, «Песни Земли» Сэмунда Мудрого и «Песни Моря» Снорри с Эрлингсея, «Книгу о занятии Хвитафьёльда» Финна Фроди, много разных саг и прядей, неплохо запомнил кое-что из книг южан, мог растолковать их «Послание», хотя и называл его «тягомотной тягомотиной». Считал Хёгни не так хорошо, но пару раз обыграл деда в тэфли, к превеликому удовольствию обоих. Атли также хвалил его: пусть умскиптинг и не так силён, как должно, но весьма проворен, быстро бегает, ловко ходит на лыжах, даже умеет плавать, как предки его матери, а вынослив, как и прочие. Это ему перешло от горных предков отца.
4
Когда Хёгни сравнялось двенадцать, Альвар отвёз его в Гламмвикен. Это была бухта и заодно столица королевства Гламмфольд, жители которого слыли лучшими корабелами и мореходами среди двергов. Залив частично уходил под гору Глоинборг. Там, в крепких высоких гротах, умельцы-гламмы строили надёжные суда, большие и малые. Оттуда, из-под мрачных и величественных сводов, выходили на лебединую дорогу ладьи, подобные птицам, и отправлялись в дальние края, на юг, на север и на запад. Оттуда — о, сколь давно это было! — молодой сын конунга ушёл в торговую поездку, а сегодня привёз туда самую ценную добычу того похода.
На пристани справился у стража:
— Фарин Фритьофсон ещё водит корабль?
— А то. Видишь вон тот когг с высокой кормой? Это его «Скегла». Как раз грузят.
Моряки катили по сходням бочки, заносили мешки и ящики. По палубе расхаживал стернман в треугольной шляпе, курил трубку и крыл моряков отборной бранью. Хёгни захихикал. Альвар вздохнул: верно, сын привезёт из похода много новых слов.
— Хэй, кормчий! Нужен юнгман?
Над бортом возникло бородатое лицо, овеянное клубами дыма:
