— Трудное дело — за лето превратить волчонка в волка, — пожал плечами Виндрек, — но уж коли ими займётся Ингольф Десять Рук, то скучать им не придётся. Так загоняет — мать родная не узнает! В деле-то были? Э, вижу, что не были!
Тут накрыли на стол, гости сполоснули руки и принялись за трапезу.
— А слышал, Арнульф? — держатель Скёлльгарда выколотил трубку и принялся снова её набивать. — Убили Гримкеля Ормарсона!
— Это который Гримкель Баранье Клеймо? — Седой отложил поднятую было кружку. — Гримкель Полутролль, самая жестокая и властолюбивая тварь на Тангбранде? И кто же, любопытно узнать, сподобился отправить его в чертоги предков?
— Это-то и есть самое невероятное, — лукаво ухмыляясь, Виндрек глубоко затянулся, — какой-то щенок тринадцати зим отроду! Впрочем, нет, теперь уже — не «какой-то». Хродгар. Да, так он зовётся, Хродгар Хрейдмарсон. Он нынче здесь обретается, с молодыми. В одиннадцатой сотне, точно. Скрывается. Думается мне, мало удачи будет ему на лебединой дороге: всё же у Гримкеля остались родичи и влиятельные друзья. Может, здесь и осядет. А глядя на него, так и не подумаешь, что такой заморыш мог убить Полутролля! Соплёй перешибить можно…
— Покажешь мне его, — искра вспыхнула во взоре Седого, — многого можно ждать от юноши, который не сробел поднять руку на Ормарсона с Тангбранда, и большего — от юноши, который смог эту руку на него опустить. И уйти живым.
— А зачем он его убил? — спросил Торкель.
— Что значит — зачем?! — воскликнул Арнульф, сверкая глазами. — Как же было его не убить? Сказано ведь: Полутролль. Жадная свинья, жрущая себе на погибель! Вроде твоего Асбьёрна.
Тут в гостиную зашёл человек, коротко поклонился, мотнул головой:
— Уже ведут, годи. Ты готов?
— Ах ты, троллю в зад, — досадливо поморщился Виндрек, — совсем забыл…
— Что случилось? — поднял бровь Арнульф. — Кто-то умер?
Виндрек вперил в Седого тяжкий, неподвижный взор, гневно сопя. Он был подобен горе, в недрах которой пробудился вулкан, готовый излиться лавой гнева, выстелить пеплом все девять миров, от земли до небес. Юноши втянули головы в плечи. Даже Крак побледнел.
— Да. Умер. Кто из вас видел, как казнят за братоубийство? — гулко прошептал годи.
Виндрек позвал парня из одиннадцатой сотни, чтобы тот показал юношам, что тут к чему, а сам в сопровождении Крака и Арнульфа вышел на поле перед храмом. Там над широким каменным алтарём стоял резной столб с перекладиной: идол Эрлинга, насколько понял Хаген. Внизу столб опоясывали сплетённые змеиные тела, чуть выше скалились волчьи пасти, в самом же верху, в тени остроконечной шляпы, застыла на волнах бороды ледяная улыбка. Единственный глаз, казалось, недобро щурился. На перекладине сидели резные вороны, с концов её свисали петли. Но теперь в них не было нужды: жертву явно собирались резать, а не вешать.
