— А кроме того, — добавил Седой, — нас ведёт такой стернман, что не нужды беспокоиться.
Старик явно доверял Краку, да и сам Хаген залюбовался, как ловко островитянин обходится с кормилом и парусом. Попросился было помочь, но Крак буркнул:
— Завтра, как рассветёт. Нынче не такое время, чтобы ты лез мне под руку. Спи давай!
Хаген пожал плечами, накрылся с головой пледом и заснул, качаемый волнами, точно в люльке, а ночное море шептало колыбельную без слов. И впервые за много дней сон его был лёгок.
2
Через пару дней задул встречный ветер. Кормчий вертел парус то так, то эдак, стараясь приноровиться к дыханию Кэльданы, но к вечеру даже он устал. Арнульф заметил это:
— За вёсла! Правим к берегу. Как говаривал учёный муж Сигмунд Фроди: «Не можешь срать, не мучай жопу». Пристанем до утра на Норднесе.
Норднесом звался мыс на северо-восточной оконечности полуострова Сотисвэрд. Огромный меч, выточенный из гранита, врезался в море на четыре раста к востоку от Хлордвика. Сказание говорило, что в древние времена тут жил великан Соти, который никому не давал покоя. Потом его сразил Тэор: громовой молот раздробил тело йотуна в пыль, и только каменный клинок остался невредим. Так и возник полуостров Сотисвэрд — Меч Соти. На юге почва была не столь камениста, потому люди давно его заселили, но на севере, в бесплодных красно-серых скалах, могли жить разве что тролли — да ещё морские птицы, гнездившиеся там во множестве.
Потому морестранники весьма удивились, обнаружив на берегу костёр.
И человека, коптившего в дыму жирного тупика.
Завидев гостей, бродяга вскочил, наставив на пришельцев зазубренный гарпун. Багровые блики костра играли на молодом лице, отражались в затравленном волчьем взоре.
— У меня ничего нет, кроме жизни, — послышался ломкий юношеский голос, — но её просто так не отдам!
— Успокойся, добрый человек, — Арнульф положил копьё наземь и миролюбиво поднял руки, — мы такие же скитальцы, как и ты, и хотели бы погреться у твоего костра. Мы небогаты, но можем поделиться ячменной лепёшкой и можжевеловой настойкой!
С этими словами Хаген достал из дорожной сумки мех акавиты, преломил хлеб и протянул угощение ровеснику:
— Пожалуйста, убери гарпун: я не кит, а всего лишь Лемминг.
— Лемминг? — удивился парень, опуская оружие и принимая скромный дар.
— Меня так прозвали: Лемминг Белого Склона. Друзья зовут меня Хагеном, сыном Альвара. Как нам звать тебя? Как ты зовёшься меж друзей?
Парень резко откинул пряди со лба, хлебнул настойки, сплюнул вбок. Отсвет костра не мог разогнать ледяную мглу в его глазах.
