Он поднял выпавшую из портфеля тетрадь для интервью (этим новомодным словцом частенько козыряла Василиса), вооружился карандашом и со всех ног бросился к театру. Там, у афиши, гомонила толпа. В основном, студенты и бездельники. Хотя первых можно было вполне отнести к числу вторых.
— Грандиоз! Разрешите взять автограф у Грандиоза! — нестройным хором вопила толпа.
Протиснувшись сквозь всю эту орущую массу, Пересвет уткнулся носом в черный мундир полицмейстера.
— Я из б-бюро п-печатных услуг «Южный ветер», — сбивчиво представился он и полез в карман. — Вот… Вот мой значок!
— От Василисы, значит? — прищурился страж порядка. — Ну, проходи. Только смотри у меня, без глупостей! Спугнёшь Великому вдохновение — пеняй на себя.
— Понял, господин начальник! Никаких глупостей, — кивнул Пересвет и поспешил наверх по мраморным ступенькам. Если интервью пройдет удачно, Василиса заплатит двойное жалованье. А это еще один шажок к мечте.
Как же давно он не был в театре! Почитай что, с пяти лет, когда родителям выпало сразу три счастливых билета. Теперь ни родителей, ни счастья, ни билетов. Отца-шахтера перевели в город Камнезвон, ближе к горам. Мать отправилась с ним. И оба погибли при взрыве поезда. С тех пор счастье для Пересвета сделалось недостижимым. Правда, Василиса и старый фермер утверждают, что стать счастливым можно на концертах Грандиоза. Но чтобы попасть на концерт, придется разориться. Не всякий может позволить себе эдакую роскошь.
Пересвет толкнул массивную резную дверь — и его обступили запахи. Запах древесной стружки, запах гардин, запах заграничного одеколона и цветов. В цветах утопал Грандиоз. Он сидел на мягком табурете, поставив локоть на стол и меланхолично подперев щеку. А вокруг, в пузатых вазах, медленно вяли гвоздики и хризантемы. У Пересвета даже дыхание занялось: вот он, несравненный певец всех времен! Легенда — и прямо перед ним. Теперь главное в грязь лицом не ударить.
— Д-добрый день! — пропищал Пересвет и тут же закашлялся. — То есть, добрый день, великий Грандиоз! — поправился он, перейдя на низкие ноты.
Великий, казалось, только и ждал, пока к нему обратятся. Он повернул к Пересвету лоснящуюся от грима физиономию и расплылся в широкой улыбке.
— Вам того же, любезный! С чем пожаловали? — осведомился он, старательно выделяя каждую согласную букву.
Тут-то и выяснилось, что у Грандиоза целых два вторых подбородка, а улыбка больше смахивает на хищный оскал. Неприятный тип. Странно, что перед ним благоговеет столько народу. Пересвет часто заморгал и вернулся к мыслям об интервью.
