Антея критически оглядела запасы бисера и проволоки.
— Сделаю брату ожерелье, — сказала она. — Присоединяйся. Церемония вот-вот начнется. Не хочу пропустить.
Сколько Теора ни твердила, что за чужими церемониями подглядывать плохо, Антее как с гуся вода. Она по жизни чересчур любознательна и терпеть не может сюрпризов. Ее любимое слово — «сама». Сама узнаю, сама добьюсь. Сама решу, как поступить. Когда взрослые пытались ей что-либо навязать, она убегала к зарослям Мысли. Незримый всегда был рядом в виде светлого пятна и ограждал ее от напастей. Но Антея хотела сама. Она не откровенничала ни с кем из друзей, поэтому мало кто знал об ее истинных чувствах. Теора даже не догадывалась, насколько подруге надоел ее извечный «надзиратель».
Не пройдет и недели, как Теора встретится с Незримым лицом к лицу, переберется из родительской чаши в новую, просторную и начнет самостоятельную жизнь. А пока они с Антеей только и могут, что украдкой наблюдать через занавешенное тюлем окно, как лучится от счастья брат Денрер.
В комнате, где всего час назад на диване одиноко лежал костюм с золотыми вставками, теперь было не протолкнуться. Собрались бесчисленные старшие родственники Антеи — все без исключения долгожители — и горячо жестикулировали. При появлении светлого пятна они замерли, а Денрер преклонил колени (надо полагать, для него пятно приобрело человеческие очертания). Он заговорил, но слов было не слышно.
— Пафоса моему братцу не занимать, — сказала Антея. — Наверняка сейчас толкает напыщенную речь.
— Куда толкает? — не поняла Теора. Она то и дело озиралась. Вдруг застукают?
Антея потянула ее за рукав.
— Давай, смотри. Если нас и застанут врасплох, наказывать не будут, — уверенно сказала она. — Всё-таки праздник.
Солнце клонилось к закату, внимание многочисленных дядюшек и тётушек было целиком приковано к Денреру. Кому какое дело до двух подглядывающих девиц?
Нехитрая маскировка — зеленые пахучие ветви кустарника мариники — позволяла видеть, что творится внутри. Сначала родственники читали Денреру напутствия. Потом подходили и обнимали, похлопывая по спине, словно прощались навсегда. Кое-кто даже всплакнул.
— Надо же, сколько эмоций! — прошептала Антея, которая на дух не переносила слез.
— Подумать только, — поразилась Теора. — Наконец-то Незримый стал осязаемым!
— Но не для тебя же. Чего разволновалась? — насмешливо скривила губы Антея.
— Всего чуть-чуть осталось ждать, — сказала Теора. — Каких-то семь дней. Ах, как бы я хотела вновь увидеть его лик!
