В обычной жизни мы жили на разных планетах, и вряд ли наши пути пересеклись. Но иногда происходят вещи, которые никак не вписываются в привычный трафарет жизни. Вот Алиса как раз была ярким примером исключения из правил.
— Как на это смотришь? Согласна? — задала мне вопрос подруга.
— Ага, — на автомате ответила я, не зная, на что подписываюсь.
— О, подруга, тебе уже пора баиньки, — засмеялась Алиса, увидев мои попытки скрыть зевоту. — Ложись уже давай. Выспись, как следует. Завтра — большая охота! — соседка подняла палец вверх, для уяснения важности дня. — И даже не думай, что выйдешь из магазинов, раньше, чем я тебе разрешу! На корабль ты прибудешь королевой!
Так вот на что я согласилась! Я мысленно застонала, рыжая не шутила. Похоже, она действительно поставила цель — всеми правдами и неправдами сделать из меня красавицу. День будет не из легких.
Проводив друзей, я запрыгнула на кровать, откинулась на подушки. Окно было открыто настежь. Теплый, ветерок наполнял спальню свежестью. С удовольствие потянувшись, раскинулась «звездой». Хорошо.
Вдруг, промелькнула мысль, как по-разному за последние пять лет у меня проходил день моего рождения.
Тринадцать лет.
Это был последний праздник, который мы отметили с моей семьей в полном составе. Светка довела меня до белого каления тем, что постоянно подкалывала размером лифчика, который мне подарила мама. Делала он это в своей излюбленной манере, исподтишка. Сейчас, смешно конечно вспоминать, но тогда мне было очень обидно. Еще бы, самый маленький размер. Для девочки тринадцати лет, это настоящая трагедия.
Я улыбнулась своим мыслям. Как давно это было. Как будто в другой жизни.
Свои четырнадцать лет я уже встречала без семьи.
В стенах монастыря. Естественно, никакого празднования не было. Да и ни до этого было. Но одна старая монахиня, узнав, что у меня день рождение подарила мне старый медальон, который принадлежал еще ее матери.
— Возьми деточка, — тихо сказала она. — Мне украшения уже давно ни к чему, так, хранила по привычке.
Помню, как подступил ком к горлу и на глазах навернулись слезы.
— Ни стоит, деточка, ни стоит, — покачала головой старушка. — Времена сейчас тяжелые, радости совсем у людей не осталось. Не надо приумножать скорбь. Порадовать тебя хотела.
— Спасибо, — прошептала я срывающимся голосом. Обняла крепко бабушку и убежала к себе в келью. Когда очутилась уже у себя, за закрытой дверью, разрыдалась. Не помню, сколько времени оплакивала свою жизнь, может несколько минут, а может, часов. Да только, когда высохли слезы, почувствовала — стало мне легче дышать. Как будто легкие полностью наполнились воздухом. Залезла на кровать, достала фотографию, которую хранила на подоконнике. На снимке были все мы, мама, папа, Светка и я, ровно год назад. Вырезала, сначала родителей вместе, затем нас со Светкой, и вставила их в медальон.
