.
Агату передёрнуло от последней фразы. Рука упала на стол и нервно затряслась.
Блондин с растрёпанной шевелюрой, сидящий напротив, выглядел обычным юношей лишь на первый взгляд. Когда Агата всматривалась в его черты, её одолевало желание отвернуться. Его мертвенно-бледное лицо, когда-то вполне красивое, ныне было подобно посмертной маске. В его бесцветных глазах нельзя было найти ничего, кроме бездонной, утягивающей за собой пустоты. Под шелушащейся, почти прозрачной кожей просачивались многочисленные тёмные жилки. Казалось, в нём не было ничего живого. От него веяло Смертью.
— Невероятно, — прошептала Агата. — Как такое возможно?
— Я бы сам был рад узнать, как. Похоже, вы уже догадались... Я — самый натуральный живой мертвец. Сначала я был жив, потом был мёртв, и вот теперь снова жив. Но вот, знаете ли, моё воскрешение прошло довольно странно. Кому-то понадобилось воскресить мою душу в чужом теле.
Юноша со страхом ожидал, что она не поверит ему, и реакция Агаты откровенно удивила его. Она раскрыла рот и долго перебирала в мыслях услышанное, беспокойно сжимая и разжимая тонкие пальцы.
— Эм… Ой. В чужом теле? Какой ужас…
Слова незнакомца не укладывались в её голове. Такого Агата не встречала ни в личной практике, ни в практике её коллег по экстрасенсорике и магии вообще.
Набравшись смелости, молодой человек вкратце рассказал ей про ночь ритуала, про побег из морга, про то, как его оставили ни с чем. Пусть и забыв половину того, что с ним происходило с момента второго рождения до встречи с Агатой.
— Вы помните, кто эти люди, воскресившие вас?
— Я их видел, но... Я не думаю, что узнаю их при повторной встрече.
— Почему? А, я поняла, у вас шок. Сейчас ваше сознание пытается вас защитить от передозировки негативной информации. Как бы это ни прозвучало. И у вас наверняка амнезия, я права?
— Всё так, — молодой человек тяжко вздохнул.
— Вы пока фактически ничего не помните, что с вами было в прошлой жизни, и кем вы были, так?.. Ясно. А ваше имя? Это вы помните?
Всё смешалось в разуме воскрешённого. Голоса, образы, ассоциации. И все твердили о разном.
«Знаешь, кого ты мне напоминаешь? Героя древнегреческих мифов. Эндимиона. Он по преданиям искал своё счастье посреди ночи, звёзд и снов...»
Эти всплывшие в памяти слова принадлежали уже другой девушке, второму после Агаты образу, который неустанно мелькал в его беспорядочном сознании.
— Ну, а как вы... как ты умер? Ты помнишь это?
«Он пожелал навеки уснуть. Впасть в глубокий сон, оставаясь вечно молодым... вечно счастливым».
