Он слишком давно не видел отца. Память сохранила образ худого, но крепкого старца в длинных дорогих одеждах, его серебристые волосы, рассыпанные по плечам, аккуратную бороду, густые брови и внимательный взгляд. Данасий, несмотря на свой возраст, никогда не горбился, а при ходьбе опирался на толстую палку, изготовленную специально для него лучшим мастером Фелидии.
Но теперь Таланий не узнавал своего отца. Болезнь иссушила Данасия, превратила из худого в тощего. Кожа пожелтела, вытянулась и свисала складками, казалось, прямо с костей. Щеки впали, глаза выкатились. Волосы слиплись, распластались на подушке, как осьминог, обнявший камень, сильно поредели, удушливый запах старости убегал из комнаты через открытое окно.
— Отец, — потрясенно выдавил Таланий, и не узнал собственный голос.
— Докладывайте, Таланий! — прикрикнул Данасий и приподнялся на подушках, небрежно оглядев сына с ног до головы.
Талания как кипятком обожгло, он вздрогнул, вытянулся в струну, руку в кулаке прижал к груди и поклонился, как подчиненный своему Главе.
— Вы просили меня докладывать о всяких правонарушениях в Аборне, которые могли бы нанести вред Великим Законам. Вчера на дворцовой площади мои люди разогнали выступление сторонников единовластия, и, хочется верить, своими действиями предотвратили восстание. Зачинщики были задержаны и сопровождены в тюрьму, где переданы в руки судей. Жертвы незначительны — порядка десяти человек с легкими ранениями.
Слова бежали сами собой, Таланий не задумывался над ними ни секунды. Годы службы выдрессировали его говорить ясно, четко, без запинок, и сейчас эта привычка очень помогла. Потому что после холодного приветствия отца все мысли поглотило разочарование.
— На дворцовой площади! — хилое стариковское тело подбросило, а в бледных глазах Данасия полыхнуло пламя. — Прямо под носом?! Крысы! Да как это вообще возможно?
— Я не знаю как, — Таланий держался невозмутимо, хотя нутро его дрожало, — но возможно. Вчерашнее событие это доказало.
— Не знает он… Что предприняли судьи?
— Это не мое дело. О казнях пока нет слухов.
— Вот как, — в голосе Данасия было слишком много яда, — а что вообще твое дело? Кто допустил, что они свой нос высунули? С чьей шкуры за это драть? Не с твоей ли?!
— Мой долг — защищать свой город от внешней и внутренней опасности, следовать Закону и поклонятся своему Главе.
— Молодец, нечего сказать. Клятву выучил хорошо. Хоть на это твоих мозгов хватило.
