Свеча | страница 4
И все же одиночество томило меня. Одиночество среди всей этой пестрой толпы челяди! Хотелось просто выбежать из Замка и пробежать босиком по траве. Почему? Наверное -- потому что это было запрещено, а запретный плод, как известно, сладок... Хотелось бежать все дальше и дальше, чтобы увидеть, как живут в других замках и домах. Увидеть города и деревни... Города я тогда еще не видел. Я только читал о них в книгах. А деревенька... Одна-единственная, видная прямо из окна моей комнаты, была так далеко, что я еле различал сливающиеся воедино домики, ограды и деревья. И только по прерывистому дрожанию на грани различимого мог догадываться, что между домами ходят жители. Но различить их не мог, сколь ни старался...
Наверное -- я так бы и прожил в Замке неведомо сколько, обрастая комплексами и благоразумием, если бы не случай.
Как-то к нам занесло бродячего менестреля. И до этого гости почти никогда не посещали нас... Но были эти гости знакомыми -- синий кот, гремлины, кендер, дракон-оборотень... Менестрель же оказался совершенно незнакомым. Был он в темных одеяниях, с рыжей бородкой и усиками. Рыжие же длинные волосы, спереди заплетенные в две тонкие косицы, медно-огненными языками пламени вырывались из-под центаврийской дворянской треуголки.
Он остался у нас в Замке на неделю, и все время пел странные, берущие за душу песни. Я так и не заметил, откуда он берет свою лютню. Он просто доставал какой-то блокнотик, раскрывал его на какой-то страничке -- и вот уже лютня у него в руках, и он поет, порой заглядывая в книжицу, чтобы не сбиться и не перепутать слов.
У него было с собой много красивых безделушек -- видимо, страсть к предметам искусства он унаследовал от дедушки -- центаврийского офицера... Но особенно мне понравилась подзорная труба. Старинная, медная, в рельефных узорах и с клеймом древних корабельных мастеров, она обладала неимоверным увеличением: со двора я явственно мог рассмотреть глаз стервятника, следящего за всем из-под крыши. И этот реликт Корабельных времен меня прельстил. Я решился.
Я выменял трубу на две бутылки старого вина из наших подвалов и косметичку, найденную мною в старом противогазе на берегу пруда. Принес новое сокровище к себе, пристроил на подоконнике и приготовился кинуть взгляд на деревенские улочки. Я не торопился, оттягивал момент, как настоящий гурман. А может быть -- просто боялся, что вблизи деревенька окажется миражом? Декорацией, зачем-то поставленной то ли горгулом-привратником, то ли стервятником из-под крыши? Почему-то я верил, что они могли бы пойти на такое, хотя спроси меня кто, зачем им это -- пожал бы плечами и не нашел ответа... И все же, вздохнув, я осторожно склонился к трубе и заглянул в нее.