Девушка прижалась головой к косматой груди, обняла за шею, чувствуя, что именно это — правильно и нужно. Волк вздохнул, чуть повернул голову, мазнул шершавым носом по щеке, устраиваясь так, чтобы лучше ощущать лежащую рядом ведьму и вновь заснул.
Настя долго лежала просто так, стараясь дышать в унисон слабому дыханию, пока, наконец, глаза не закрылись.
Сон был рваный, тревожный, девушка все шла куда-то, сама не зная куда. Сила клубилась в груди, требуя выхода, искрила на пальцах. Привлеченная этим сиянием, тьма подкрадывалась все ближе, стремясь поглотить ведьму, насладиться нерастраченной силой, растворить ведьму в себе. Этот сон снился девушке уже не в первый раз, и сопротивляться натиску тьмы было все труднее.
Настя уже отчаялась, когда крепкие мужские руки обняли ее, ограждая от вязкой тьмы. Сила вновь забурлила, на этот раз радостно.
— Настя, — тихий шепот успокаивал, — Настенька, ведьма моя… моя…
Мягкие теплые губы коснулись виска, скользнули по щеке. Девушка выгнулась, подставляя губы для долгожданного поцелуя, и открыла глаза.
Уже не зверь, Белов опирался на руки, склоняясь над невестой.
— Настя… — выдохнул преображенец, встретившись взглядом с серыми глазам.
Его лицо было очень близко, красиво очерченные губы манили, и девушка, подчиняясь этому зову, сама потянулась к мужчине.
Этот поцелуй был не похож на другие: нежные, трепетные. Сейчас это было что-то первобытное, дикое, вдруг вырвавшаяся из-под контроля. Это чувство наполняло Настю, заставляя ее подчиняться мужчине в каком-то диком, доселе не изведанном для неё танце, выгибаться навстречу жадно ищущим губам. Сила так и плескала в теле, накатывая волной, сметающей все на своем пути.
Стыда не было, как не было и страха. Все, что происходило с девушкой сейчас в спальне казалось естественным, словно это было предрешено.
Ведьма не смела противиться древнему зову, как и не смела противиться тому жару, что охватывал ее тело. Мужские руки, рисуя узоры рун на ее коже смещались все ниже.
Двушка застонала и выгнулась, дрожа от нетерпения. Дыхание прерывалось ей казалось, что она сейчас умрет. Умрет без этих ласк. Без объятий. Без поцелуев.
Григорий все медлил. Настя открыла глаза и встретилась взглядом с его, абсолютно синими глазами. Смотревшими на нее с обожанием и преданностью.
— Гриша… — девушка успела выдохнуть, прежде чем губы мужчины вновь накрыли ее губы, упреждая резкий вскрик.
Белов на несколько мгновений замер. А затем ритмично задвигался, вновь даря доселе неизведанные ощущения блаженства, разливающиеся по телу…
