Жизнь потекла своим чередом. Уже через неделю мой бутик был готов, и я смогла переехать обратно домой. Мастерская стала для меня не просто сюрпризом, а удивительной неожиданностью. Она была обустроена всем, чем только можно…
В возрождение моего дела, немало помогла Гвендалин. Она исправно приходила на работу, начала активно зазывать к нам детей и взрослых.
Я начала портрет Валенсиса заново, уже с новой идеей. И результат мне нравился намного больше. Особенно мне нравилось прорабатывать детали лица и рук Дориана. Я делала это с натуры, часами заставляя его сидеть в мастерской.
Когда пошли первые продажи кукол, я окончательно успокоилась. Имя Иды Далас, потихоньку, возвращала себя силу.
Я успокоилась и даже начала немного забываться, когда произошло очередное преступление. Самое удивительное было то, что следы принадлежали кукле. Синтетические волокна, странные отпечатки и отсутствие любых человеческих следов.
В день, когда обнаружили кражу (а это снова была именно кража) в доме мадам Блустье, богатейшей придворной дамы Некрополиса, Дориан и Брауни заявились ко мне в прескверном настроении. Они сразу, без приглашения, направились на второй этаж в вотчину Валентины — на кухню.
Моя любимая женщина, сразу после переезда домой, прониклась к мужчинам жалостью и с великим удовольствием угощала их своими разносолами.
Софи, в отличие от Джозефа, так и не прониклась симпатией к Валенсису. Она предпочитала не обращать на него своего царственного внимания. А вот с Камеей дела обстояли иначе… К девочке она прониклась и покровительствовала, как и мне раньше.
— Ида, там явились маги, — недовольно заявила моя куколка, когда я занималась «экраном» портрета. — Джозеф, повел их на кухню. Опять все съедят и настроение попортят.
— С чего такие выводы? — улыбнулась я.
— Они оба угрюмые.
— Весомый аргумент.
— Иди, поговори со своим черным. А то его аура давит, того гляди фарфор треснет.
— Что за выражения? — наигранно возмутилась я, вытирая руки от красок.
Гвен вздыхала за прилавком, не иначе из-за Барни. Последнее время я все реже стала слышать о нем.
— Я на это не пойду, — громко возмущался Валенсис, когда я поднялась наверх.
— Ты не понимаешь, что это может помочь нам, — пытался что-то доказать Кемпл.
