И даже когда супруги не стало, жениться не планировал. Не хотел.
Внучка принял как всегда — с тёплыми объятьями и внимательным взглядом. Сразу увидел, что с пацаном что-то не так, но с расспросами не спешил. Они выпили за встречу по пятьдесят грамм облепиховой настойки дедова приготовления и обсудили дела относительно матери.
Не успел Иван Макеевич прочитать Ване письмо, которое получил от дочери, как во дворе залаял Вертик, и на пороге появился Базин.
— А я смотрю — твой ахалтекинец уже на месте, — кивнул он себе за плечо, где под окнами веранды Беспалов поставил свой Фольксваген Туарег. — У меня всё готово.
В гостях у друга Иван уселся на табурет под навесом возле мангала и залез в телефон так, что даже уши не торчали.
Поэтому Вася проявил нетерпение.
— Давай, выкладывай, что ли. — Плотно потёр руки как перед колкой дров. — Да ты сюда приехал понты колотить или пить? — слегка щёлкнул по аппарату в руках друга.
Иван поднял на него голову с осоловелым, растерянным выражением лица — он действительно уже успел увлечься документами.
— А… да… сейчас, — отключил и засунул айфон в карман, поднялся и двинулся на выход. Не закрыв за собой калитку, пересёк улицу чуть наискосок, зашел во двор к деду, открыл заднюю дверцу своей машины и достал бутылку Grey Goose, которую привезла ему Ева.
Вернулся и протянул хозяину.
— Пошли дурака за бутылкой, — взял у него из рук водку Базин, — он одну и принесёт.
— Да блять, — недовольно развернулся назад Беспалов.
— Да подожди ты, — чуть ринулся к нему Вася и остановил рукой. — Пошутил я. — Он с видом знатока и адепта осмотрел этикетку. — Вещь! — сжал французское стекло сильной, уже немного заскорузлой рукой шофёра-дальнобойщика. Той самой, которой приходилось менять колёса под Красноярском в феврале месяце.
Иван прошел и опять уселся на своё место.
— И вообще, я не о том, — добавил осторожно Вася.
Беспалов задрал на него голову и напряженно застыл в непонимании.
— А что ты на меня так смотришь. — Развёл руками друг. — Я говорю, выкладывай, что там у тебя приключилось. Чего ты такой…
— Какой?
— Никакой.
— Ничего.
— Бес, знаешь, почему ты Бес? Потому что иногда реально бесишь. Не беси меня, Бес. Выкладывай, давай. Ты ведь за этим приехал.
— Потом.
— Потом мы с тобой будем вмазанные и наговорим хуйни. Лучше сейчас, по трезвяку.
Иван оценивающе посмотрел на друга. Конечно, Базин был придурком и лоботрясом, но всё-таки в нём сидел какой-то простой, незатейливый ум. Бесхитростный и доступный. От природы, от народа, от корней. И если к нему не обращаться как к придурку, он резко переставал им быть. Хоть ему это, судя по всему, и очень не нравилось. Идиотом слыть гораздо выгодней.
