Бобка удовлетворенно фыркнул и завалился на бок, подставляя живот. Я присела рядом с ним на корточки.
— Как просто тебя выключить, оказалось, — посмеялась я, то и дело зарываясь в шерсть на могучей груди и упитанном пузе.
Ян уже заехал во двор и заглушил мотор, как из дома, на ходу вытирая руки кухонным полотенцем, выскочила женщина.
— Ой, не надо! Не надо! Он линяет!
Высокая, голубоглазая, с крупными кудрями темных волос. Ее лица едва ли коснулись первые признаки возраста. Десятка четыре-пять прожитых лет выдавали лишь чуть красноватые в морщинках руки.
Я отпрянула и поднялась, переводя взгляд на свои ноги.
Вот черт. Темная джинсовая ткань и короткие замшевые сапожки так и пестрели обилием рыжих собачьих волос.
— Ко мне, Боб! — хлопнула по бедру женщина, гневно сдвинув брови. — А ну, быстро!
Пес, все еще с надеждой глядя на меня, поднялся. Подкручивая задом и покорно прижимая уши, поковылял к хозяйке. Та мигом ухватила его за ошейник и отволокла к сетчатому вольеру.
— Ян, ты говорил, вас только после обеда ждать!
Расправившись с псом, женщина обратила весь свой гнев на аспиранта. Правда тот со спокойным видом достал забитую под завязку спортивную сумку из багажника и, улыбаясь, подошел к ней, чмокнув в щеку.
— Утром пробок меньше, да и погода подвела. После обеда совсем дороги развезет.
— Мог бы позвонить и предупредить тогда, — все еще хмурилась женщина, но с меньшим остервенением. — Здравствуй, Маша, — вдруг светло улыбнулась она, огладывая меня с головы до ног. — Я Роза, мать вот этого своенравного молодого человека, — потопала она Яна по плечу, но вдруг охнув, всплеснула руками и бросилась в дом.
— У меня ведь пирог в печи до сих пор! Вы проходите, — все тише и тише становился ее голос, отдаляясь, — не стойте у дверей…
Но я и шагу ступить не могла.
Чуя мое смятение, Ян кашлянул, переступив с ноги на ногу.
— Надеюсь, ты не пойдешь на преступление и не станешь меня бить? — растянул он губы в комичной улыбке, приподняв брови.
— Еще как стану! — возмущенным шепотом, с опаской поглядывая на дом, заговорила я, мучая лямку рюкзака на плече. — Ты, зачем? Это ведь…
— Всего лишь моя мать, — я так обреченно завыла, что Боб, заинтересованно навострил уши. — Слушай, скажи я, что тренироваться будем здесь, — виновато развел руками Ян, закидывая сумку на плечо, — ты бы точно не согласилась. Я заметил, твоя стеснительность порой просыпается в совсем неподходящий момент.
Я спешно прикрыла холодными руками и впрямь пылающие щеки. Ага. В самый неподходящий момент, говорит? Да момента подходящее вообще сложно представить! Стой теперь и красней, как молодой редис.
