Едва подумала об этом, нервный смешок сдержать так и не смогла.
— Не сказал я прямо, потому что боялся, что кто-то из Ордена может пронюхать, — само собой разумеющееся ответил Бранов. — Я ведь не знал, могу ли доверять тебе. Ну и не сказал отчасти потому, что и сам не знаю, почему я такой, — его уверенное спокойствие вдруг сменилось волнением. — Но если это тебя пугает, если как-то влияет на твое отношение ко мне… Только скажи, и я без лишних вопросов развернусь, отвезу тебя домой, и больше к тебе не приближусь. Слово даю.
Я дара речи лишилась. Вот ведь… Бранище! Мне почудилось, или скажи я «да», он расстроится?
— Нет. Это никак не влияет на мое отношение к тебе, — сама не ожидая, тихо произнесла я. — Но все же было бы неплохо, если бы мне не приходилось додумывать, и я могла знать о тебе чуть больше.
— Спрашивай, — с готовностью отозвался Ян. — Что угодно.
— Нет, — покачала головой я. — Лучше ты. Если мне нужно что-то знать, а тебе есть что рассказать, то лучше это сделать сейчас.
Бранов чуть нахмурился, пробежавшись пальцами по баранке руля. А я напряглась. А что если он и впрямь сейчас вывалит на меня ворох костей от своих внутришкафных скелетов? Так ли сильно хочу я знать о нем всю подноготную? Со всем ли смогу смириться?
— В общем, — начал Ян, вновь нервно отбивая дробь пальцами, и мне дышать трудно стало, — я не переношу цитрусовые. Вот совсем. Стоит пару долек съесть, и я начинаю чесаться, как блохастый пес.
Э-э-м… что?
Несколько секунд я осознавала всю необъятность охватившего меня ступора. Затем, вычисляла по шкале гнева уровень своей злости, подкручивала катушки громкости голоса…
— Ты издеваешься сейчас надо мной что ли?
Ух! Даже не подозревала, что могу говорить так тихо, но так угрожающе. По-змеиному прямо-таки.
— Я?
— Ты.
— А что не так? — искренне недоумевал Бранов. — Ты хотела узнать обо мне что-то, чего еще не знаешь. Вот. У меня аллергия на цитрусовые. В преддверие Нового года эта информация особенно важна. Придется обойтись без мандаринов. А то силы воли у меня не хватает.
— Да при чем здесь мандарины? Ты бы еще сказал, что храпишь во сне, честное слово!
— Не-ет, — протянул Ян. — Я точно не храплю. Сто процентов.
— Да кому какое дело, храпишь ты или нет! — на порядок громче заговорила я. — Речь совсем не о том!
— Тогда сформулируй вопрос поконкретнее, — продолжал раздражающе спокойно говорить Ян.
Мне только руками всплеснуть оставалось. Да что со мной? Какое я право имею допрашивать его? Но остановиться было выше моих сил. Осознание, что я не была обманута, наконец доползло до мозга, и теперь по всему телу разливались потоки жгучей радости.
