Я бросила взгляд на отца. Мне так хотелось увидеть на его мужественном лице подбадривающую улыбку. Но он молчал, как и мама, в ожидании моего ответа.
— Да ничего такого, — пролепетала я. — Мы просто болтаем о всяких… пустяках. О погоде. О школе. Она не ходит в школу, она же кукла. Но она многое знает.
Рука матери с моего подбородка переместилась на мою кисть. Сильно сжала и притянула к себе — так, что наши лица оказались на одном уровне. В какой-то момент я подумала, что мама хочет меня обнять, успокоить, унять страх, прозвучавший в моем голосе. Но хватка тонких пальцев была слишком сильной, а серые глаза — точь-в-точь, как мои, — потемнели, предвещая бурю.
— Я что говорила тебе о Сатане? — голос мамы больше не казался отстраненным, он звенел от напряжения и гнева. — Ты не должна слушать его, ты не должна поддаваться на его мерзкие уловки!
— Но, мамочка, Дарлин — не Сатана, — протестующе воскликнула я. — Она милая и добрая, ну и что, что всего лишь кукла! Она говорит не как кукла, а как человек! И говорит, что раньше была человеком. Она скучает по той, прошлой жизни.
Несколько минут мама буравила меня взглядом. Резко разжала руку, и я по инерции отпрянула назад.
— Чтобы больше я не слышала ни слова о тебе или твоей кукле! А если я еще хоть раз услышу, как ты говоришь с ней — я ее сожгу!
Я знала, что это не пустые угрозы. Бросила умоляющий взгляд на папу — ну почему он молчит, почему не вмешается? Он казался таким сильным, но когда мама выходила из себя, внезапно притихал и замыкался в себе. Папа очень ее любил.
Даже тогда, будучи ребенком, я понимала, что маму он любит гораздо больше, чем меня. Горькая, несправедливая правда, с которой мне оставалось только смириться.
Я развернулась и ушла в свою спальню. В приступе злости опрокинула чашки со столика, Дарлин заперла в шкафу, не обращая внимания на ее жалобные причитания и мольбы. Забралась с ногами на кровать, и долго лежала, обнимая Рича и пропитывая его коричневый мех слезами.
Прошлое #2
Помня о словах матери, я старательно делала вид, что не слышу голоса Дарлин. После нескольких попыток достучаться до меня она обиженно замолкала.
Мне исполнилось десять, но многие взрослые — мамины друзья и подруги, говорили, что я куда взрослее и рассудительнее, чем большинство моих сверстников. И это правда — мне было скучно с ними, мои школьные подружки казались мне глупыми и несмышлеными. А тут под боком был такой интересный собеседник! И в конце концов, я сдалась.
