— Повернитесь и заведите руки за спину, — сказал один из них.
Ария не сдвинулась с места. Она не могла отвести взгляд от лидера… того, что с серебряной нашивкой рогов. Она узнала в нем человека, который спарринговался с Лив во дворе в Крае, когда они только приехали.
Она стряхнула с себя воспоминания.
— Куда вы нас ведете? Где Перегрин и Уголек?
Глаза солдата задумчиво сузились, словно он пытался вспомнить, где видел ее раньше. Затем его взгляд упал на ее раненую руку, прижатую к боку. Его оценивающий взгляд был напряженным, и это нервировало ее, заставляя кровь стучать в ушах. Она почувствовала напряжение Рокота рядом с собой. Он затаил дыхание, и ей стало интересно, помнит ли он тоже этого солдата.
— У меня приказ доставить вас обоих к Соболю, — сказал наконец лидер. — Я уполномочен применить любую силу, необходимую для выполнения этой директивы. Это понятно?
— Я не могу убрать руки назад, — сказала Ария. — Меня ранили неделю назад. — Просто от представления того, как ей будет больно, у нее начинала кружиться голова.
— Так что делать, Лоран? — спросил один из солдат.
— Я присмотрю за ней, — ответил лидер.
Лоран. Ария узнала это имя. В тот день во дворе Лив прокричала это имя, сразу после того, как победила его.
Руки Рокота были связаны впереди пластиковыми наручниками. Затем Лоран схватил ее за левую руку и потащил в коридор.
Глава 18 ПЕРЕГРИН
Потолок был другим. Больше никаких труб и проводов.
Это было первое, что заметил Перри, когда открыл глаза. Вторым было ощущение покалывания Эфира глубоко в задней части носа.
Уголек.
Перри обернулся и увидел его на соседней кровати. Уголек лежал, пристегнутый толстыми пластиковыми наручниками, его брови были сосредоточенно сдвинуты, будто он хотел, чтобы Перри проснулся. Он был одет в свободную серую рубашку и брюки, а трубки подавали жидкость в его руки.
Перри хотел лечь на бок, но путы удерживали его, и он не мог сдвинуться ни на дюйм.
Уголек облизал потрескавшиеся губы.
— Ты пришел сюда только ради меня?
Перри сглотнул. У него отчаянно болело горло.
— Да.
Уголек поморщился.
— Прости.
— Нет… тебе не за что извиняться. Прости, что не вытащил тебя отсюда.
Каждое слово требовало усилий. Запах лекарств тяжело висел в воздухе. Перри ощутил химический привкус на языке. Он чувствовал слабость и легкое головокружение, но желание пошевелиться, встать с кровати и размять мышцы переполняло его.
Уголек замолчал, дыхание его стало хриплым, веки на несколько секунд закрылись.
