— Начинай, лорд Тедрик,— кивнул король.
Тедрик с усилием поднял тяжёлый железный лоток, в котором находилась жертва, и поставил его на каменный цоколь к ногам Ллосира. Затем он повернулся к верховной жрице.
— Масло, леди Трейси, и огонь.
Взяв кувшин из рук своей помощницы, Трейси передала его Тедрику. Самозванный жрец тщательно полил маслом два сердца, два мозга и две печени свергнутого божества, затем поднёс лампу — и пламя в ярд высотой рванулось вверх. Тедрик отступил назад и поднял глаза на равнодушный лик своего истукана. Он заговорил — не обычным тоном, но торжественно и приподнято, что соответствовало важности момента.
— Прими, Повелитель Ллосир, мощь, власть и силу гибнущего Сарпедиона. Молим тебя, используй их во благо и не твори нам зла.
Он поднял пылающий лоток и шагнул к краю пропасти; языки огня и дым извивались вокруг его закованной в стальной панцирь фигуры. Напрягая голос, он проревел:
— А теперь в знак полного и окончательного уничтожения Сарпедиона я бросаю эти последние следы его существования в пучину забвения! — и с этими словами он швырнул вниз лоток вместе с его содержимым.
Согласно плану Тедрика этот торжественный акт исчерпывал программу, однако провидение, или божественные силы, судили иначе. Ещё до того, как пылающая масса ударилась о поверхность воды, за его спиной раздался долгий, глухой стон, вопль удивления и ужаса, вырвавшийся одновременно из тысяч глоток.
Он резко обернулся — и увидел могучую фигуру, восседавшую внутри странного светящегося механизма. Она была настолько похожа на изготовленную Тедриком медную статую, что, казалось, обе они вышли из одной литейной формы.
— Сам Повелитель Ллосир во плоти! — воскликнул Тедрик, опускаясь на одно колено.
Его примеру последовал король, королевская семья и наиболее храбрые придворные. Большинство же из них, а также юные жрицы и тысячи наводнивших амфитеатр зрителей, распростёрлись во прахе. Они, однако, не уткнулись лицами в землю, наоборот, каждый напрягал глаза, стараясь получше рассмотреть божество.
Губы Ллосира зашевелились и, хотя никто не услышал ни единого звука, все поняли слова бога, возникавшие, казалось, в самой глубине человеческого разума.
— Я принимаю мощь, власть и силу — всё, что делало Сарпедиона богом вашего народа,— начал Ллосир. Его беззвучный голос гремел в каждой склонённой голове подобно мощному колоколу.— Я буду использовать свою власть для добра и никогда не причиню вам зла. Я рад, Тедрик, что принесённая тобой жертва — первая и последняя жертва, которую я потребовал — не осквернила моего алтаря. Ты, Трейси, стала моей верховной жрицей?
