– А где этот альбом может быть?
– Или в общаге, или у Сидорова, если она не успела все вещи перевезти.
– И что, ее парню нравились эти фотографии?
– Так там ничего особенного не было. Фотки как фотки. За столом, на улице. Ну. Может, обнимал ее, но не больше того. Вы что-то еще хотели спросить? – Вера заторопилась. – Мне скоро отчаливать.
– Нет, спасибо, нам тоже пора идти, – мы с Петровым стали продвигаться к выходу.
На пороге Вера нас окликнула:
– А вы правду сказали? Аньки больше нет? – Похоже, только сейчас до нее стало доходить, что ее подруга погибла.
– Правду, Вера, правду.
Черная слеза скатилась по Вериной щеке, оставив грязную полоску на розовой пудре.
– Я в церкви свечку за нее поставлю, все равно целую ночь там быть собираемся, а утром уж оттянемся по-взрослому.
Петров молча шел к машине.
– Как ты думаешь, сегодня уже поздно ехать в спортзал или к Сидорову?
– Ты хочешь ехать в десять вечера в спортзал?
– Поздно, да?
– Если честно, я думал, ты успокоилась, твоего Олега никто с Щегловой не видел. А ты за старое?
– А вдруг кто-то из этих двоих убийца? Может быть, они ее приревновали и убили. Тогда с Олега обвинения снимут.
– Да с чего ты взяла? Убийцы! Чьи? Анькины? Она проститутка, понимаешь? Если так рассуждать, то ее мог укокошить любой, с кем она спала. Но никто, повторяю, никто из-за проститутки не станет мараться.
– Хорошо, Юра, поехали домой, тебя уже Татьяна, наверное, хватилась.
Мы въехали во двор, машина спотыкнулась и начала издавать какие-то непонятные для меня звуки.
– Это что еще? Только этого мне не хватало!
Петров вылез из машины, открыл капот и начал ковыряться в моторе. Уже стемнело, и возиться в потрохах автомобиля было неудобно. Юра попросил меня подержать фонарик. Ловко поддев какую-то штукенцию, я слабо разбираюсь в технике, он быстро устранил неполадку.
– Давно пора заменить, да руки все не доходят. Кстати, можно, я поднимусь к тебе, помою их?
– Что за вопрос? Конечно. Я тебя чаем напою.
– Не откажусь.
Мы поднялись ко мне. Петров пошел мыть руки, а я занялась сервировкой стола. Бросив взгляд на часы, я обомлела – половина одиннадцатого вечера.
– Юра, надо позвонить Тане.
– У меня телефон разрядился. Можно я с домашнего?
Я подскочила к аппарату за трубкой. На автоответчике мигал красный огонек, пока меня не было, кто-то оставил сообщение. Вдруг это весть об Олеге? У меня больно защемило сердце в предчувствии беды.
– Юра, нажми кнопку, мне страшно. – Я села на стул и приготовилась к худшему.
