– Хорошо, Вера, я скоро буду.
Бросив фотографию Олега в сумку, я собралась уже выскочить из квартиры, как в дверь позвонили.
– Кто?
– Это я, Юра.
На пороге стоял Петров с корзинкой в руках.
– Марина, это тебе Татьяна передала. Здесь пасхальные куличи и крашеные яйца. Понимаю, тебе не до всего этого, но завтра праздник. Скушаешь.
– Спасибо, Юра. – Петров своим куличом растрогал меня до слез. Как же права пословица: «Друзья познаются в беде»! Никто не хочет портить себе праздник, все сидят дома и упиваются мещанским счастьем, и никому до меня нет дела. Даже Алина, лучшая подруга, и та шарахается от меня, будто несчастье – это проказа и передается воздушно-капельным путем. Только собой и Шульцем занимается. – Спасибо, Юра, ты единственный, кто рядом со мной в трудную минуту. Извини, не могу пригласить тебя в дом, убегаю.
– Куда на ночь глядя? Может, тебя проводить или свозить? – предложил свои услуги Петров.
– Вообще-то тут недалеко. Но если ты не торопишься, буду очень тебе признательна, – согласилась я. Бродить по ночным улицам – опасное занятие для одинокой женщины.
– Куда ехать? – спросил Петров.
– Чехова, дом пять. Там живет Вера Краюха, близкая подруга Ани Щегловой.
– И зачем тебе эта Вера? – вздохнул Юра.
– Если честно, не знаю. Иду методом тыка.
– Куда идешь, Марина? Умоляю, не забивай голову ерундой. Олег был безумно в тебя влюблен. Какие амуры на стороне ты пытаешься ему приписать? И с кем? С этой… – Петров не на шутку разошелся, отстаивая честь своего друга и начальника.
– Юра, успокойся, пожалуйста. Понимаешь, ведет меня какая-то внутренняя сила. Чувствую, что должна побывать у этой Веры. В конце концов, я не могу сидеть дома, я сойду с ума от неопределенности.
– Какая сила? Что должна? Какая неопределенность? Зачем тебе все это? О-о-о! – застонал Петров, остановив машину во дворе дома номер пять по улице Чехова. – Поехали домой?
– Нет, я пойду!
– Тогда и я с тобой!
Мы поднялись на третий этаж и позвонили в шестую квартиру. Я ожидала увидеть небесное создание, молоденькую девушку, скромно одетую, гладко причесанную, в платочке, собирающуюся всю ночь отстоять со свечой в руке в церкви, распевая церковные псалмы.
Дверь отворилась, и передо мной возникло нечто, напоминающее больше австралийского красноголового попугая, чем девушку с таким милым православным именем – Вера.
На этом образе и подобии были натянуты лаковые штаны цвета ультрамарина, плотно обтягивающие сочный зад, фиолетовый топ, облегающий внушительный бюст, и зеленый жакет нараспашку.
