Осознав к двадцати трем годам свои прошлые ошибки, он для себя решил познакомиться с коллективом отдела. Засунув подальше свою гордыню, он прикинулся этаким рубахой-парнем: начал ухлестывать за девчонками, курить с мужчинами на лестничной клетке, посещать вечеринки, ездить с коллегами на природу – на шашлыки и за грибами.
Нельзя сказать, что такой образ жизни ему нравился, он уставал больше, чем, скажем, в институте, всю ночь зубря какой-нибудь заумный предмет. Но сейчас он постигал науку «быть своим в доску». Мало-помалу у него стало получаться, он втянулся. Теперь он мог всю ночь прошататься по барам и дискотекам, а наутро с красными от недосыпа глазами явиться на работу. У него появились друзья-приятели, такие же молодые прожигатели жизни, полные энергии и амбиций.
Хуже дело обстояло с женщинами. Их было много, но среди них ни одной, которую хотелось бы взять за руку и повести к алтарю. На работе женский коллектив был представлен матронами «за тридцать», бестолковой секретаршей и девочками на побегушках, на которых он, Петров, и внимания не обращал.
Юра тщательно поддерживал имидж светского льва, был вежлив с дамами, услужлив и галантен, ухаживал за всеми, не давая при этом повода думать, что он способен на серьезные отношения с одной из них. Знакомясь в барах, он понимал, что все эти красотки – бабочки-однодневки, блестящие в свете кабацких фонарей. Рассматривать их днем при солнечном свете ему даже не приходило в голову. Это были знакомства на ночь, максимум две.
Такую жизнь вел Петров до встречи с Татьяной. Она появилась в отделе импортных товаров в мае несколько лет назад. Ворвалась вихрем в комнату, обратив на себя внимание всех присутствующих. От этой девушки веяло приближением грозы, чем-то смутным и одновременно радостным.
Юра вспомнил себя маленьким мальчиком, когда он стоял у окна и ему очень хотелось побегать под летним ливнем босиком без зонта. Но он боялся всегда и всего. Например, строгой матери – показаться нелепым, испортить одежду, заболеть и пропустить уроки. Капли звонко били по стеклу и стекали вниз, и ему становилось интересно: как там, под теплыми струями? Не решаясь выйти на улицу, он брел в душ и долго стоял под потоками воды, представляя себя смело разгуливающим босиком по лужам.
И эта девушка вызывала в нем столь же жгучий интерес. Она была другая. Что-то незнакомое было в ее манере поведения, естественное и открытое. Он смотрел на нее и боялся подойти. Вдруг она не захочет с ним знакомиться или окажется не такой, какой он ее представляет? Он бледнел, краснел и невольно подглядывал за незнакомкой. Татьяна подошла первой.
