Наконец подписанное с горем пополам расписание вывешивалось. Висело без дела и спустя неделю заменялось новым. Старые бланки складировались на узле связи. Как-то раз их даже потребовали неожиданно предъявить в управление боевой подготовки округа. А я, было, хотел их выкинуть за ненадобностью.
Но помимо расписания занятий был и ещё один бесполезный документ -журнал боевой подготовки. В нём фиксировались все проведённые якобы занятия и собирались подписи проводивших. Надо сказать, что подписи военных - это порой просто произведения искусства. Практически все офицеры обладали шикарным почерком. Автограф комбрига занимал площадь в несколько квадратных сантиметров. Начальник штаба отбрасывал изящный завиток от первой буквы своей фамилии. Зам по тылу, начпрод и начальник продсклада имели практически одинаковые тыловые подписи, напоминающие вологодские кружева. Красивые вензеля вырисовывал на бумаге и командир шестой роты. Роспись старшего инженера батальона отличалась уверенностью и динамичностью. Зам по вооружению снабжал автограф элегантными закорючками. Почерк бригадного замполита представлял собой прямую линию, из которой то тут, то там торчали палки, обозначающие разные буквы, которые угадывались в зависимости от их длины и направления. Словом, журнал боевой подготовки можно было листать как альбом живописи, любуясь оставленными в нём автографами.
А вскоре я обратил внимание, что и моя подпись, ранее представлявшая собой маловразумительную рогульку, стала обретать некое изящество и даже красоту и к концу службы уже представляла вполне достойный военнослужащего автограф. Так что год службы всё же прошёл не зря -в армии я научился красиво расписываться.
Был в пятой роте персонаж, который пытался свести к минимуму своё пребывание в подразделении. В батальоне творился всяческий беспредел, там шатался злой Медведь и другие не менее отмороженные персонажи - словом, расположение батальона было малопривлекательным местом. Куда более уютным местечком была санчасть. Саночка, как ласково её именовали. И вот он, будучи в товарищеских отношениях с фельдшером, при любом удобном случае туда ложился и уговаривал врачей, чтобы его подольше не выписывали.
В санчасти было хорошо. Там можно было валяться и ничего не делать -о чём ещё мечтать! Нет, конечно, если твоё состояние было удовлетворительным, то там тоже приходилось проводить и уборку, и ПХД, да и дедовщина, в общем-то, сохранялась - опять же, в отношении тех, чьё состояние не было сильно тяжёлым. И всё же в саночке было хорошо.
