Увиденное мало напоминало сектантскую деревню. Слишком естественно они себя вели, хотя кто их, азиатов, поймет. Но выводы все равно напрашивались ужасающие. Судя по всему, я стала героиней фэнтезийной книги. Бред, но… это объяснение казалось единственно реальным. Кошмар! Я — попаданка!
Все же верить в собственное безумие не хотелось. Я еще раз ущипнула себя. Болью отозвалась не только рука, но и ушибленный бок. Сказки-сказками, а реальность не лучше: я непонятно где, непонятно с кем, и что со мной будет — тоже непонятно. Ясно только одно: придется нелегко. Но я обязана выжить любой ценой и вернуться домой. Вместе со своими собаками, разумеется. Оставлять хоть одну из них в этом мире я не желала.
Кто-то встал за дверью, перекрывая садящемуся солнцу доступ в сарай. Я повернула голову, вглядываясь. Тень с визгом и смехом кинулась прочь.
Дети. Любопытство у них идет в одном ряду с безбашенностью. Я — чужая в их мире, а значит, интересна. Уверена, взрослые строго-настрого запретили им приближаться к сараю. Но жить по указке, это же так скучно! В памяти тут же всплыли собственные проказы. О многих родители так и не узнали. А теперь не узнают никогда, даже если выберусь. И маму, и отца унесла три года назад авария — пьяный водитель влетел в автобусную остановку. Тяжко мне тогда пришлось… Гораздо труднее, чем сейчас.
Мысль о том, что хуже уже не будет, придала сил. И, дождавшись, когда к двери снова подойдут любопытные, я направилась прямо к ним.
Застонал засов. На пороге стоял Туанхо.
Жест, приказывающий выходить, понятен и без переводчика. Я скомандовала собакам «рядом» и шагнула наружу.
Возле сарая собралась небольшая толпа. Почти такая же, что встречала нас по приезду. Женщины, мужчины и дети разглядывали меня без стеснения, тыкая пальцами и громко переговариваясь. Особого внимания удостоились собаки. Они словно прилипли к моей левой ноге, Нюта — ближе, Даша — чуть дальше. Как и положено по нормативу.
Туанхо что-то недовольно сказал любопытным. Те нехотя стали расходиться. Осталось лишь несколько мужчин, да вездесущие дети. На них мой охранник не обратил никакого внимания.
Место, куда он меня привел, с натяжкой можно было назвать «общей кухней на открытом воздухе». Под навесом стояли грубо сколоченные столы с посудой, чуть поодаль — уже знакомые мне помосты. На них, на циновках, лежали овощи, зерно и птичьи тушки. Я узнала курицу и утку. Происхождение остальных кусков мяса осталось мне неизвестным.
